Сюрприз для Биг босса
Шрифт:
– Даме положено опаздывать на пять минут, – замечаю вместо приветствия.
Коршунов недовольным взглядом окидывает меня с ног до головы и прямиком направляется к крыльцу клиники. Вот хамло!
В клинике нас встречают как родных. Лучезарно улыбаются. Не мне. Коршунову. Я словно невидимка, никто на меня не обращает внимания. Ну и ладно.
Пользуясь моментом, кладу переноску на пуфик, а из сумки достаю термос с бутылочкой. Взбалтываю его и замечаю рядом Коршунова. Я смотрю на него снизу, в очередной раз отмечая, какой
– Покормить надо, а то будет капризничать, – зачем-то объясняю этому товарищу свои действия.
Он мажет взглядом по Вере, совсем не проявляя интереса к ребенку. Вот кусок льда! Так и хочется его треснуть, чтобы выказал хоть какие-то эмоции к малышке. Ребенок не виноват, что у него такие придурковатые родители.
– Позже покормишь. Нас сейчас позовут для анализа.
– А когда будет результат?
– Сегодня вечером.
– Так быстро! – удивляюсь я.
Все время думала, что тест на ДНК делают минимум сутки, но видимо, сейчас технологии дошли до того, что могут выявить родство за несколько часов.
– А чего тянуть? – в голосе Коршунова совсем нет эмоций.
Он какой-то заторможенный. Точнее, эмоциональный инвалид. Я таких людей не люблю, не умею с ними общаться. Послушно прячу бутылочку, достаю Веру из переноски и улыбаюсь ей. Она улыбается в ответ.
– Скоро нам будет четыре месяца, меньше будем спать, больше бодрствовать, – воркую над племяшкой, поглядывая на Богдана Аркадьевича. Он хоть и не приближается, но смотрит на нас.
– Вы любите детей? – интересуюсь.
Вдруг Коршунов ненавидит младенцев, именно поэтому у него с женой нет детей. В то, что он бесплоден – я не верю. Ну где это видано, чтобы богатый красавчик вдруг стал неспособным произвести на свет наследника.
– Не задумывался о них.
– Я думаю, из вас получится отличный папочка, – поворачиваюсь так, чтобы Вере был виден папаша, а ему видна дочурка.
– Почему вы уверены, что я отец? Я вашу сестру в глаза не видел.
– Да-да, конечно, прошло много времени, а вокруг вас полно людей, нечего помнить каждого в лицо.
Неловко достаю телефон, нахожу фотографию Лиды и протягиваю мобильник Коршунову. Он с большой неохотой берет его в руки и разглядывает фото. На лице ноль эмоций. Ни шока, ни радости. Ничего.
– Это моя сестра.
– Я понял. Ты старшая или младшая?
– Старшая. Мы погодки, в детстве часто принимали за двойняшек. Вспомнил ее?
– Я ее не знаю, – повторяет свою шарманку Коршунов, возвращая мне телефон.
Зарядить бы ему в лобёшник мобилкой, да боюсь, что расшибу ему голову. А за этим не заржавеет, подаст в суд и начнется тягомотина. Что за неприятный тип. В сотый раз поражаюсь вкусу сестры, я бы таких мужиков за километр обходила стороной. Но у нас с Лидой всегда была разные вкусы на мальчиков.
– Богдан Аркадьевич, мы вас ждем!
Рядом с нами внезапно оказывается молоденькая
Улыбка так себе, люди умеют и приятнее улыбаться, но медсестричка сияет как начищенный самовар. Ой, дуреха! Неужели не до кумекала своей головкой, что за человек Коршунов, раз тут находится с ребенком для анализа ДНК. Впрочем, какое мне дело. Коршунов опытный ловелас, выберет себе по вкусу и по душе новую наивную глупышку.
И когда парочка отходит, мы с Верунчиком идем следом. Нам лично все равно, кто у нас будет брать мазок, главное результат. А результат будет вечером. А до этого нужно пережить день и не сойти с ума. Интересно, Коршунов нас сразу перевезет к себе или момент переезда предстоит еще обсуждать?
В кабинете забора материала нас ждут. Сначала берут у Коршунова мазок. Он морщится. Похоже, ощущения не очень приятные. Я волнуюсь на то, как отреагирует Верунчик на чужих людей. Она еще крошка. К моему удивлению, малышка даже не поморщилась.
Облегченно выдыхаю, вылетаю из кабинета. Видимо оттого, что толком не завтракала и жутко перенервничала, желудок жалобно урчит. Напрягаюсь, когда обнаруживаю рядом Коршунова. Мне отчего-то казалось, что он уйдет по-английски и только вечером позвонит для сообщения результата.
Богдан Аркадьевич смотрит на Верунчика, а Вера смотрит на него. Разглядывают друг друга так пристально, словно сканируют. Малышка не начинает плакать, выражая свое отношения к чужому дяде. Сам Коршунов, кажется, улыбается. Если один приподнятый уголок губ можно считать за улыбку, конечно.
– Как вы смотрите на то, чтобы вместе позавтракать? – Коршунов переводит с ребенка взгляд на меня.
Серьезный, немного хмурый, хочется протянуть руку и разгладить морщинку между бровями. А еще эти глаза сквозь стекла… Голубые глаза, красивые.
– Что? – переспрашиваю, сомневаясь в правильности вопроса.
– Я утром не завтракал, думаю, вы тоже.
– Ну я кофе и бутерброд закинула в себя.
– Поэтому предлагаю ланч. Я плачу, если переживаете по поводу счета, – в голубых глазах внезапно вспыхивает искорка смеха. Это так неожиданно, что я теряю дар речи на мгновение.
– Еще чего! – торопливо фыркаю, сосредотачиваясь на Вере.
– Тогда едем завтракать, – Коршунов подхватывает сумку с вещами малышки, терпеливо ждет, когда я справлюсь со своим ступором.
Мы идем рядом, Богдан Аркадьевич предусмотрительно открывает все двери, а если я вдруг спотыкаюсь, придерживает за локоть. Меня от этих прикосновений берет дрожь.
Почему я так остро реагирую на этого человека?
Ответа у меня нет. Я чувствую себя немного зажатой. Не расслабляюсь ни на минуту. В машине постоянно ловлю взгляд Коршунова в зеркале заднего вида. Стараюсь не пялиться на его затылок, а Коршунов наверняка тоже ощущает мой взгляд на себе.