Сюрприз для миллиардера

Держу спину ровно, выражение лица отстранённое. Со стороны, наверное, кажется, что я просто иду на приём. Вряд ли кто-то догадается, что сейчас у меня в душе чёртова чёрная дыра.

Хочется, чтобы дыра эта разверзлась рядом с планетой и перемолола её в себе. Тогда мне не придётся принимать это решение, не придётся…

Подхожу к нужному кабинету, смотрю на время. Я вовремя – осталась всего минута. Крепко зажмуриваюсь, сжимаю кулаки так, чтобы ногти больно впились в кожу. Больно, но

крови нет, а хотелось бы.

Медсестра выходит как раз в тот момент, когда я прислоняюсь к стене.

– Фокина? – вопросительно смотрит на меня девушка, а я киваю.

Она не смотрит на меня осуждающе, ей совершенно плевать. А мне хотелось бы, пусть бы даже сказала, что я – мразь. Надо было, наверное, на форум каких-нибудь пролайферов зайти. Мне бы объяснили, что “Бог дал зайку, даст и лужайку”.

Но лужайки нет, и моему зайке негде было бы даже грызть морковку.

Я никогда не считала, что аборт – это ужасно. Понимала, что это не лучшее решение в жизни, но даже не думала, что чувствуешь себя именно так, когда идёшь на это.

– Проходите, – я будто в тумане отлипла от стены и сделала шаг за порог врачебного кабинета.

Врач сидел за столом, что-то читал на экране компьютера.

– Не передумали? – спокойно поинтересовался он, взглянув на меня.

Вопрос был “для проформы”, уверена. Если я и передумала, услуга уже оплачена… Наверное, он обязан спросить.

– Нет, – я из последних сил держала лицо.

Жалости не хотелось. Я её не заслуживаю даже. Да и куда проще чувствовать себя распоследней мразью, чем жалеть саму себя. От жалости точно сдохну.

– В таком случае, заполните согласие на медицинское вмешательство, – он подаёт мне лист, а затем ещё один.

Беру бумаги, начинаю читать. Зря, зря я это сделала. “Операбельное прерывание беременности на сроке от восьми до двенадцати недель”.

У меня этих недель десять с половиной. Ещё полторы недели, и ничего сделать будет нельзя. Я вовремя спохватилась, да…

Заполнила почти всё согласие, но тут колпачок ручки от сильного давления выскакивает, летит вверх и падает на пол.

– Сейчас другую дам, – бормочет медсестра, но я резко встаю.

– Не надо, я передумала, – говорю быстрее, чем успеваю осознать собственные слова и выскакиваю из кабинета, чувствуя, как слёзы, которые я так долго сдерживала, начинают бежать по лицу.

Осознаю себя где-то в другом конце длинного коридора. Тут кабинетов никаких нет, только поворот в сторону лестницы. Людей нет.

Тихо всхлипываю, обнимаю живот, который ещё долго будет плоским, стараюсь успокоиться.

Сажусь на скамейку, а мысли путаются. Моё решение далеко от прагматичности, но ничего с собой сделать я не смогла. Это гармоны, да, это они виноваты, но я почувствовала, что, если сделаю это, то никогда себя не прощу.

В конце концов, у меня не так всё и плохо… И ещё есть время. Деньги можно накопить, а потом уехать. Не обязательно же быть

в Москве. Мама, конечно, мне жизни не даст, но и её можно заставить замолчать. Сестра уже почти оправилась после развода, так что обойдётся и без моей помощи…

Слышу приближающиеся шаги, но голову поднимать не собираюсь. Вот только в следующий момент крепкая рука грубо хватает меня за плечо, заставляя подняться на ноги.

Вскрикиваю и смотрю на того, кто меня держит. От шока даже рот приоткрыла, увидеть его здесь я никак не ожидала.

– Ты успела?! – рычит он, оглядывая моё лицо, а я, не задав ни единого вопроса, отрицательно мотаю головой, и так понимая, о чём он говорит.

два с половиной месяца назад

– Твоя вина в этом тоже есть! – скидывая вещи в сумку, едва ли не кричал Паша. – Ты же не женщина, а мужик в юбке! Холодная, как… как… – кажется, мой парень, то есть, уже бывший парень, не мог подобрать подходящих слов, чтобы получше меня оскорбить. – Как рыба!

Я заторможено кивнула, глядя в его сторону, но, на самом деле, в пустоту.

– Тебе и сейчас плевать! – закончил он свою тираду и укоризненно взглянул на меня.

Я отмерла и горько усмехнулась.

– Паш, я не виновата в том, что ты не можешь держать в штанах своё хозяйство, пока я отсутствую пару недель.

Наверное, я и правда выглядела так, будто мне совершенно плевать на то, что отношения, в которые я вкладывалась почти полгода, развалились из-за того, что любимому человеку я показалась вдруг не слишком изобретательной в постели. Но мне не плевать. Я сдерживала истерику на чистом упрямстве, не желая показывать слабость перед предателем.

– Да ты даже ноги раздвинуть никогда нормально не могла, я не могу так жить. – Он застегнул сумку и отправился в коридор. Я, на секунду зажмурившись, взяла себя в руки и последовала за ним.

– Ключ оставь, – напомнила ему на всякий случай.

Он раздражённо отделил ключ от связки и кинул его на пол. Я его подбирать не стала при нём, лишь сказала:

– Всего тебе хорошего, Паша.

Он взбесился больше прежнего, обернулся, демонстрируя мне своё пунцовое от гнева лицо.

– Тварь ты, Зойка. Ни один нормальный мужик с тобой не уживётся, – выплюнув эти слова, он, наконец, вышел.

Дождавшись, когда дверь за ним закроется, я нагнулась, чтобы поднять ключ, но в этот момент меня настигли слёзы, сдерживать которые сил уже не было. Я опустилась на пол и разрыдалась в полную силу, чувствуя себя самой никчёмной женщиной на свете.

***

Тот вечер выпал на пятницу, так что, на следующий день на работу идти мне было не нужно. Я могла спокойно посвятить выходные зализыванию душевных ран, но тут мне кто-то позвонил.

Я с замиранием потянулась за телефоном, надеясь, что это не с работы. Мозги мои сейчас не были способны ни на что.