Сюрприз для попаданки
Шрифт:
Тут уже я фыркнула.
Жаль, Абигайль все равно ничего не понимала, в отличие от нас с демоненком, что прожил в моем мире много лет.
Что ж, имя и правда очень удачное получилось — говорящее.
Глава 18. Любовь русалки, или спасибо, мама, что родила меня не водницей
— Ты уверена, что хочешь идти с нами, а не с ребятами, как планировала изначально? — расправив подол небесно-голубого сверкающего серебром платья, что облегало изящную фигуру девушки и струилось по ее ногам, снова
Длинные волосы рассыпались по плечам белоснежной волной, словно морская пена. Подруга снова казалась самой настоящей русалкой: красивой, загадочной, привлекающей внимание.
— Это даже не обсуждается, — еще раз осмотрев себя в зеркало, поправила одну из шпилек, что удерживали элегантную прическу с забранными вверх волосами. Мастерица, соорудившая на моей голове эту прелесть, превратила меня в одну из принцесс.
Мне так понравился конечный образ, что я снова и снова проверяла, не собралась ли “прогуляться” из волос одна из чудесных шпилек с изумрудными камушками, что красиво переливались, преломляя падающий на них свет.
— Они зачарованы, Беатрис, тебе же сказали, что прическа не рассыпется, пока ты сама ей этого не позволишь, — цокнула языком Абигайль, уставшая от моих частых ощупываний прически.
Ведьма стояла в насыщенно черном платье, украшенном огромным количеством разного размера камней — таких же черных и невероятно красивых. В итоге, подругу словно окружала темная дымка, создавая невероятный образ колдуньи из сказки.
Волосы цвета вороного крыла были собраны наверх, голову украшал дивный серебряный гребень с теми же камнями, что красовались на платье.
— Это мой первый бал, девочки, — призналась я, даже радуясь тому, что, наконец, могу говорить с подругами открыто.
Мою тайну про попаданство теперь знала и Ливайя.
— Всем улыбайся, кокетничай напропалую, не танцуй с одним и тем же кавалером больше двух раз, — вставил свои нравоучительные пять копеек Бегемот, запрыгнув на стол. — Плюнь неприятелю в бокал, а Риона заставь беситься от ревности.
— Развоплотила бы ты его, пока не случилось чего… — дослушав наставления от нечисти, скривила губы ведьма.
— Ну, котик правильно все сказал, — робко улыбнувшись, вмешалась Ливайя. — Только плеваться не надо — это дурной тон, а ревновать даже полезно. Вот если бы моего избранника нужно было подтолкнуть к решительному шагу, я бы пошла на подобный поступок, — сверкнув голубыми глазами, уверенно произнесла девушка, но следом стыдливо опустила взгляд и сжала пальцы на руках, видимо решив, что сказала лишнего. — Наверное, — добавила она, испугавшись своей же решимости.
— Хорошая ты девчонка, русалочка, — решил утешить ее Бегемот, приблизившись к девушке и начав ластиться к ее ногам. — А вот полюбила не того, жалко. Чудесная невеста пропадает… А ведь дракончик так к твоим глазкам подходит, эх.
— Не пропадет, — по-своему поняла я слова кота. — Вон сколько мужиков вокруг вертятся, вся жизнь впереди у Лив, потом и не вспомнит эту слишком великостатусную шишку. Любовь — не смертельная
Одернув себя, решительно расправила плечи и в последний раз бросила взгляд на свое отражение. Алое платье струилось волнами к полу, мягкий корсет с квадратным вырезом красиво подчеркивал грудь, а длинные рукава из тончайшего шифона были объемными и столь искусно пошитыми, что напоминали крылья.
Направившись к выходу, распахнула дверь, подавая девочкам сигнал к выходу.
— Пойдемте уже покорять этот мир своей красотой, а то зря наряжались столько времени что ли? — первой скользнула я в коридор, отмечая отсутствие Риона и Дана.
Ну, хоть ждать нас не стали, и на том спасибо. Не хотелось учинять очередные разборки с отстаиванием своих прав прямо в коридоре.
Следом за мной появилась Ливайя.
Она шла, опустив взгляд в пол, но я заметила краем глаза тонкую влажную дорожку на идеально ровной светлой коже.
Не успела я спросить, в чем дело, как со мной поравнялась Аби и, склонившись к моему уху, шепнула:
— Сильнейшие из водниц, что способны принимать форму русалок, любят лишь раз в своей жизни, Беата. Ни полюбить другого, ни родить ему детей они не могут, если однажды их сердце и магия отозвались на определенного мужчину.
Услышанное потрясло настолько, что я забыла, как дышать. Так и стояла, переводя пораженный взгляд с ведьмы на водницу.
Лив, видимо, все-таки услышав слова Абигайль, подняла на меня взгляд и светло улыбнулась, принимая свою судьбу, не злясь ни на кого и продолжая любить искренне и безответно. Того, с кем никогда не сможет быть вместе.
Дело дрянь.
Шагая по широким каменным коридорам, освещенным магическими светильниками, я раздумывала о том, что не так с богами, создавшими этот мир.
Чем дольше я живу на Вэйтане, тем больше узнаю пугающих фактов о населяющих его расах. Ведьмы пачками вымирают еще в младенчестве, а те, что выжили, в будущем теряют своих новорожденных дочерей. Огневички могут сгореть в собственном пламени и вынуждены “приспосабливаться”, чтобы не помереть до совершеннолетия. Водницы, чья стихия настолько сильна, что дает им возможность превращаться в русалок, могут в любой момент потерять свое сердце, а то и вовсе жизнь — от тоски бывает всякое, когда существование измеряется сотнями лет.
Какие еще сюрпризы готовит этот мир? И почему страдают только бабы, скажите на милость?
Почему у воздушников не отсыхают причиндалы, если они не обуздали свою силу до пятнадцати? Почему огневики не имеют каких-нибудь истинных пар, без которых помрут, если не встретят их до сорока лет? Почему?
— О чем задумалась? — вырвал из мыслей голос Лив.
Взявшись под руки, мы вошли в огромный зал, украшенный величественными колоннами, натертым до зеркального блеска узорчатым полом и множеством огней, что парили над потолком, скользили по стенам с картинами, изображающими те или иные стихии и их обладателей.