Сюрприз под занавес
Шрифт:
Софи подошла к серванту. Бережно провела пальцем по ближайшей фигурке — волк уносил на спине ягненка — и сказала:
—Жаль, пастушка со свирелью разбилась. Олюшка ее обожала. Говорила — нет работы тоньше и композиции изысканнее. Да уж теперь ничего не поделаешь, ты уж извинись перед ней, Петруша. Чтоб не подумала — я самое ценное себе оставила.
При ее последних словах Петр странно дернулся. Маше показалось — засмеяться хотел или заплакать, но сдержался. Взъерошил редкие рыжие волосы и торжественно пообещал все точно матери передать.
Софи
—Тебе, мой колокольчик звонкий, нечаянное мое утешение, я все игрушки Ритины оставляю. Ее рисунки. И те драгоценные альбомы с иллюстрациями, что мы Ритусе со всего света привозили. В них все сокровища мира, детка. И вот еще — талисман. На счастье.
Софи полезла в карман и вытащила золотую цепочку, на которой висела янтарная капля самой совершенной формы. Из золотистого плена словно живой смотрел на мир яркий мотылек. Легкий, с прозрачными изумрудными крыльями.
Дина восхищенно вскрикнула. Софи надела цепочку ей на шею и печально сказала:
—Ее преподнес моему мужу какой-то индийский раджа. За неоценимую услугу. Сказал — если подарить женщине, та будет счастлива в браке. И не обманул.
Динка увлеченно вертела в руках янтарь. Софи осторожно коснулась его и добавила:
—Этот кулон – настоящее чудо, Диночка. К нему не прикладывал руки человек. Просто выбросило из моря пласт, стали разбирать, и выпал кусочек. Уже с готовым отверстием и в виде сверкающей капли. С мотыльком внутри. Как он попал в груду необработанного янтаря — непонятно. Действительно — чудо.
Динка любовалась подарком и неслышно что-то бормотала. Софи погладила ее по голове. Помолчала, подняла глаза на гостей и глухо произнесла:
—У меня все. Так что, Машенька, ты можешь продолжить свою речь. Я мешать не стану.
Маша обвела взглядом своих новых знакомых и с большим сожалением призналась:
—И у меня все, Софья Ильинична. Это Лельке есть что сказать.
ГЛАВА 17
Маше никак не удавалось уснуть. Она извертелась на своем диване. Сменила подушку, одеяло, открыла окно в надежде на целительный свежий воздух, и все равно — сна ни в одном глазу.
Даже не дремалось!
Маша закуталась в теплый мохнатый плед и уселась на подоконник. Обхватила колени, откинулась на раму и невольно зажмурилась: звезды заглядывали в этот питерский двор-колодец удивительно яркие. И мохнатые. Как осенние хризантемы.
Маша даже носом потянула, будто надеялась уловить знакомый, чуть горьковатый аромат своих любимых цветов.
Правда, это держалось под секретом. Официально Маша обожала розы. И обязательно темно-вишневые, на длинных стеблях, еще толком не распустившиеся.
Маша уныло напомнила себе: она не нищая — любить дешевые, почти полевые цветы. Вот розы — это шикарно. И стоят они прилично. Ваньке не стыдно букеты домой таскать.
Помнится,
Мол, в лом ему, деловому, уважаемому с такой дешевкой в центре города светиться!
За спиной завозилась – застонала Лелька. Маша вздрогнула и обернулась. Всмотрелась в бледное прозрачное лицо под белоснежной повязкой и сказала себе мысленно: «Вот, запомни, как выглядит великий человек. Не крашеная девка с блокнотиком, комплексами и глупым гонором, а действительно гениальная личность.»
Господи, Лелька сегодня вечером сделала их как младенцев! Всех. Даже ее, Машу.
Маша снова восхищенно оглянулась на спящую Лельку: да уж, сегодня она впервые увидела, что такое настоящий кукловод. Поняла — к каждому человеку тянется своя ниточка, ее нужно только нащупать. А потом едва заметно шевелить пальцами.
Слабыми тонкими Лелькиными пальчиками!
Жаль, для этого нужно иметь не Машину голову. И не ее интеллект.
Маша смешливо фыркнула: «И с дедукцией у меня слабовато. Слово выучила, а вот что за ним…»
Кто-то прошелся под самым окном, и Маша невольно проводила глазами высокого плечистого парня. Одобрительно хмыкнула и оценила фигуру аборигена на «отлично». Затем снова стала вспоминать сегодняшний вечер.
Лельке понадобилось на все про все чуть больше часа! Как будто посекундно все расписала. Никто толком и опомниться не успел, как все закончилось.
Маша не знала, насколько были ошеломлены остальные. Сама она думала — до смерти нижнюю челюсть на место не вернет!
Маша прикрыла глаза: как там все было? Если разбить по сценам? Ну, чтобы не путаться, а то в голове такая мешанина…
Итак, сцена первая.
Назовем ее… назовем так — «странный эксперимент».
Маша так сильно дернула себя за локон, что невольно вскрикнула. Затем кое-как заставила себя сосредоточиться.
Кажется… кажется, Лелька просто поправила подушку. Потом, будто извиняясь, пробормотала — мол, все понимают: нельзя расстаться, не определив вора. Иначе пятно останется на каждом. Ей, например, жить с ним будет весьма неуютно.
Она, Маша, исподлобья наблюдала за всеми, но ничего особенного не уловила и разочарованно вздохнула: вор и убийца обладал завидной выдержкой.
Потом… потом Лелька сказала, что не хочет выкладывать сейчас свои соображения и говорить о доказательствах — да-да, она не оговорилась — именно доказательствах! Ей хочется дать возможность своим новым знакомым признаться. И тем хотя бы частично снять вину.
И опять вор не дрогнул!
Лелька напомнила всем, что о милиции речь не идет. И хмуро добавила — пока. И так хитро выделила это «пока», что и самый тупой понял — Лелька на все готова.