Сюрприз заказывали?

Быстрова Ирина

«Конечно не нужен»… Сейчас, когда Вересов ускользал из ее жизни, Лена поняла, что это не так. Он был странный, этот Дима, не такой, как все остальные ее поклонники, поэтому она так медлила, все никак не могла сообразить, что же она будет с ним делать, если завяжет серьезные отношения, и во что эти отношения могут вылиться. А думать не надо было — надо было закрыть глаза и… Вот Кукушкина, та моментально поняла, что Вересов ей нужен позарез. Чем уж поняла: головой либо шестым чувством — не важно, но схватила его в охапку и женила на себе.

Господи, как же ей это удалось? Чем взяла? Обычно Ленины кавалеры

на Кукушкину и не глядели, несмотря на ее правильные черты лица и голос с хрипотцой. Уж больно разные они были, Лена и Яна. А Димка повел себя не так, как все. Или ему все равно, кого любить? Тогда слава богу, что все так заканчивается! Тогда на черта нужен такой мужик! Лена шептала себе под нос эти фразы, накручивая себя, желая разозлиться на Вересова, чтобы выкинуть всю эту историю из головы и начать жить заново. Но подспудно она знала, что это совсем не так, что Димка Вересов не такой, и главное — что он именно тот, кто ей нужен, тот, для кого были все эти тренировки «в любовь». И ругать нужно было не его, а себя за то, что проворонила свое счастье, что собственными руками отшвырнула его, как те Димкины цветочки. Почему? Почему так получилось?

А может, все еще можно изменить? Не дать Димке жениться на Кукушкиной — и все. Да нет. Противно. Лена даже поежилась и помотала головой, чтобы забыть, забыть об этом. Она — не Кукушкина… Она не сможет пройтись по костям и на них же построить свое будущее. Наверное, зря. Наверное, так и надо делать. Но то уже из области философии, а пока Лене предстояло решать земные проблемы, даже бытовые: плакать или не плакать, идти на свадьбу или не идти.

Не плакалось. На душе было пусто, из нее не выдавливалось ни слезинки. Это шок, поняла Лена. Потом, когда отпустит, она еще наплачется вдоволь. И тогда станет полегче. Возможно, настолько полегче, что она сможет прийти на свадьбу.

На свадьбу она не пошла.

И Кукушкину из своей жизни вычеркнула. Навсегда. Они не ссорились, отношений не выясняли — просто перестали общаться. Лена перестала. Кукушкина-то еще рвалась дружить, но когда наконец-то поняла, молча исчезла из Лениной жизни и погрузилась в семейные радости. Родила. Потом они закончили институт, разошлись кто куда, и Лена совсем потеряла ее из виду. К счастью. Весь пятый курс Кукушкина страшно раздражала ее своим самодовольным видом, обручальным кольцом на пальце, животом…

И потом еще очень долгое время Кукушкина-Вересова отравляла Ленину жизнь, не присутствуя в ней, а живя в Лениных воспоминаниях. А вот Диму Лена почти не вспоминала. До того самого момента, когда лет шесть назад они встретились в Летнем саду. Она гуляла с племянником, пока ее сестра бегала в Мухинку к своему дипломному руководителю.

— Лена! Мирошниченко! — услышала она.

Обернулась. Вересов. Улыбается и идет к ней.

— Привет! — сказал он.

— Привет, — ответила она.

— Твой? — Он кивнул на племяша.

— Мой, — сказала она.

А разве нет? Разве племянники чужие?

— Как дела? — спросил Вересов.

— Хорошо, — ответила она. — А у тебя?

— Нормально, — с некоторой заминкой проговорил он.

— Как семейство? — поинтересовалась она и с ужасом стала ждать ответа.

— Семейство? — переспросил Вересов и нахмурился. — Да-а… все нормально.

«Его можно брать, — встрепенулся вдруг внутренний

голос. — Сейчас самое время». Откуда ему, этому вечному подсказчику, знать о перипетиях в семье Вересовых? Однако он знал и был настолько убедителен, что Лена поверила ему. Взяла мобильный телефон Вересова и целую неделю раздумывала, как ей к этому подступиться. Потому что, встретив Диму посреди Летнего сада, она почувствовала, что ничего не изменилось, что все так же они на одной волне и все так же он ей нужен, нужен позарез, и другого такого в ее жизни не будет никогда.

Но она так и не позвонила ему.

Долго размышляла, мучилась, но потом все-таки решила: нет, не стоит искушать судьбу.

Она зареклась связываться с женатыми мужчинами. Даже если они находятся в состоянии развода. Вот когда разведутся, тогда милости просим, да и то — лучше после трех лет вновь обретенной холостяцкой жизни. Чтобы уже не было метаний, возвращений в семью и прочей тягомотины. Лене однажды довелось испытать это на собственной шкуре, переживать подобное второй раз она не желала. Даже с Вересовым. Телефонный номерочек она, конечно, выбрасывать не стала — мало ли что, вдруг да пригодится, но убрала его с глаз долой. Может, Дима уже и сменил номер на другой — проверять не хотелось.

Кукушкина сидела хмурая, пауза затягивалась. Надо было вступать, Лене никакой подходящей для разговора темы в голову не лезло. Погода… Ну да, палочка-выручалочка. Да, собственно, почему бы и нет? И она сказала:

— А я попала сегодня под град.

— Да? — недоверчиво проговорила Кукушкина. — Где это?

— На Московском, — ответила Лена. — Просто пурга какая-то.

— Живешь там? — поинтересовалась Кукушкина.

— Нет, к клиенту ездила.

— К клиенту? — переспросила Кукушкина. — А чем занимаешься? Аудит?

— Упаси боже! — воскликнула Лена.

— А что так? — удивилась Кукушкина. — У нас многие в аудит ушли.

— Экономика — не мое, — объявила Лена.

— Не твое, — эхом отозвалась Кукушкина. — И давно это с тобой?

«Издевается?» — подумала Лена. Вроде нет.

— Давно, — сказала она — Почти сразу после универа бросила это дурное занятие.

— И где сейчас? — Кукушкина внимательно смотрела на нее.

— Кадровый консалтинг.

— Серьезно?

— Абсолютно.

— А чем лучше-то экономики?

— Там — люди, — сказала Лена. — А в экономике — цифры.

— А люди что, — спросила Кукушкина, — интереснее?

— Конечно, — рассмеялась Лена. — А ты разве так не считаешь?

— Да я как-то не задумывалась над этим, — пожала плечами Кукушкина.

— Ну ты даешь! — воскликнула Лена. — Вообще-то…

Ну вот, все как обычно — стоило только шагнуть на территорию, где она каждый кустик знает, она уже забыла, что Кукушкина, которая сидит напротив нее, — это именно та Кукушкина, которая испортила ей всю жизнь. Она, конечно, вспомнит об этом, но потом, когда они расстанутся. Вспомнит и взгрустнет. Возможно, даже впадет на некоторое время в депрессию. Но пройдет какое-то время, она встрепенется, и как птица феникс опять возродится к той жизни, которую построила себе, пусть даже в ней и нет никого, кто мог бы разделить с ней радости и горести, то есть Димы Вересова. Да уж, вот так получилось. Надо двигаться дальше. Она и двигается. Такая натура.