Сюжет для романа
Шрифт:
Пол едва заметно улыбнулся.
— Думаешь, я тебя отпущу?
— А ты думаешь, что сможешь меня остановить?
— Разумеется.
Он подошел к ней и, весело игнорируя протесты, склонил голову и нашел ее губы с тем, чтобы поцелуем добиться податливой уступчивости.
— Тебе все еще хочется пойти на эту вечеринку? — мягко спросил он долгое время спустя, когда они лежали рядом перед камином, который Пол разжег по случаю ненастной погоды.
— Нет, — прошептала Робин, слишком обессиленная любовными играми, чтобы думать о чем-то еще. —
Он хрипловато рассмеялся.
— Твои желания для меня — закон!
Что-то новенькое! — мелькнуло у нее в голове, прежде чем она всецело сосредоточилась на прикосновениях длинных тонких пальцев к ее груди.
Это была далеко не единственная их размолвка. В течение следующих месяцев Робин поняла, насколько был прав отец в оценке будущего зятя. Нельзя сказать, чтобы ей нужен был мужчина, которого можно обвести вокруг пальца. Но Пол, случалось, был слишком несговорчив, когда ей чего-то очень хотелось, и не отступал ни на шаг.
— Предполагается, что в браке должны и давать, и брать, — обрушилась она на него однажды, когда он отказался совершить в уик-энд лодочную прогулку по озеру. — И все из-за того, что тебе, видите ли, не нравятся Чендлеры!
— Дело не в том, нравятся они мне или нет, — терпеливо возразил Пол. — Мы впервые встретились с ними всего пару недель назад, а мне требуется более длительное знакомство, чтобы решиться провести с ними пару дней на этой тесной посудине. В любом случае весь уик-энд я собираюсь работать.
— Ты всегда работаешь!
— Неправда. Я на два месяца запоздал с началом книги.
Робин прикусила язык, не рискуя спорить с тем, что, как она знала, было правдой. В ноябре Пол обычно сдавал готовую рукопись для публикации в следующем году, а сейчас была середина октября, и он не дошел даже до половины. И не он один забросил работу. Робин к этому времени тоже обещала Соне закончить роман.
— Прости, — порывисто сказала она. — Я не подумала. Конечно же, ты должен работать. Это я виновата в том, что ты не укладываешься в сроки.
— Ты, несомненно, была помехой. — Он снова улыбнулся и нежно погладил ее по щеке. — Впрочем, весьма приятной.
Как всегда, стоило ему прикоснуться к ней — и она воспламенилась. О, как же я его люблю! — мысленно воскликнула Робин, встречая губы Пола. Все остальное не имеет никакого значения.
Так оно и было в действительности. Но в следующие несколько недель ей приходилось прилагать немалые усилия, чтобы умерить свои посягательства на его время.
К Рождеству рукописи у обоих были готовы и отпечатаны, а после Нового года они уже наслаждались каникулами на Суматре, которую Пол хотел сделать местом действия следующего романа. Закончив тем временем очередной роман, Робин собиралась в апреле поехать с ним в Иран и была сражена, когда Пол дал ей понять, что брать ее с собой не намерен.
— Мне придется бывать в таких местах, куда я не рискнул бы тащить тебя, — сказал он. — И я не настолько тебе доверяю, чтобы надолго оставлять одну в номере
Он оставался непреклонным, несмотря на все ее протесты и обещания, и лишь пожал плечами, когда она, надувшись, отказалась проводить его в аэропорт. Эти две недели Робин жила в вашингтонской квартире, почти каждый вечер проводя вне дома, в основном, с компанией друзей, а однажды — со старым приятелем, внимание которого стало бальзамом для ее израненной души. Нельзя сказать, чтобы она очень веселилась. Без Пола даже шампанское казалось пресным.
Ко времени его возвращения она уже превратилась в самую уступчивую и понимающую жену, которую только видел свет. Вновь оказаться в его объятиях, ощущать его губы своими — какое это было блаженство! Эйфория длилась целых три дня — пока кто-то не счел нужным сообщить Полу о том, как она проводила время в его отсутствие. В ссоре, которая вспыхнула вслед за этим, оба наговорили много обидного. Однако больше всего Робин задели слова Пола о том, что он мог бы предпринять что-нибудь получше, чем жениться на испорченной девчонке.
С тех пор все у них пошло наперекосяк. Его предложение подумать о продолжении рода она отвергла на том основании, что связывать себя детьми в ее-то годы — полное безумие. Следовало бы подумать об этом раньше, возразила Робин, когда Пол заметил, что в его тридцать три он нуждается в отцовстве уже сейчас, а не в каком-то неопределенном будущем.
Постепенно в ней зародилось подозрение, что в жизни мужа существует другая женщина, хотя прямых свидетельств тому не было. Она начала устраивать сцены, намереваясь вывести его из себя. И была очень недовольна тем, что он не позволял ввергнуть себя в состояние, в котором мог бы проговориться.
Пол уже несколько дней был в отъезде, когда наконец пришло подтверждение в виде звонка от Эдны Пауэлл, которая предлагала дать Полу свободу, чтобы он смог жениться на женщине, на которой ему следовало жениться сразу. Не дожидаясь возвращения мужа, Робин упаковала чемоданы и переехала обратно в дом родителей. Она отказывалась верить всему, что говорил Пол, когда вернулся. И он после нескольких неудачных попыток переубедить Робин оставил ее в покое.
Если бы тогда Пол перекинул меня через плечо и притащил к себе силой, я бы, возможно, и поверила тому, что он хочет моего возвращения, с иронией подумала Робин. Именно этого она от него ждала, этого страстно желала.
Только он ничего подобного не сделал, и ей оставалось прийти к заключению, что их брак исчерпал себя.
Избегая приемов, на которых он мог присутствовать, Робин умудрилась почти не сталкиваться с ним. Предложенная финансовая поддержка была гордо отвергнута: она не хотела зависеть от него, да ей это и не требовалось. Робин наладила жизнь одинокой женщины, купив собственную квартиру и удовлетворяясь мимолетным флиртом. Но чего сделать так и не смогла — это выбросить его из головы и из сердца. Вновь связаться с ним сейчас — значит накликать беду…