Сжигая мосты

Александрова Екатерина

Удостоверившись, что белая занавеска надежно укрывает меня от посторонних глаз, я привычным движением потянулась к пуговицам, намереваясь расстегнуть рубашку, и застонала от пронзившей меня боли.

Послышались быстрые шаги.

— Джейн? — голос Остина был пронизан беспокойством. — Что случилось?

— Все в порядке,— процедила я, прижимаясь виском к холодному кафелю, пытаясь успокоиться.

Высокая фигура приблизилась к ванной, но остановилась у самой занавески. Меня

не было видно, но я, затаив дыхание, ждала, что будет дальше.

— Полотенца на стуле, — просто сказал Остин и немного наклонился, видимо, сооружая небольшую горку.

Сквозь занавеску я видела, как его силуэт развернулся, и что он направился к двери. Мне понадобилась всего пара мгновений, чтобы принять решение.

— Остин, — позвала я, не отрывая взгляда от его тени, которая застыла, как только мой голос нарушил царившую тишину.

— Да?

Моя уверенность рассыпалась по кусочкам, но я, дрожа всем телом, пролепетала:

— Ты не мог бы мне... помочь?

Боже, это самый странный разговор в моей жизни, но я не могла заставить себя раскрыть занавеску и взглянуть ему в глаза.

— Что я могу сделать, Джейн? — он вернулся на несколько шагов и теперь стоял совсем близко. Моя рука тряслась, когда я схватилась пальцами за край занавески, оттопыривая ее в сторону, пока между нами не осталось преграды.

— Я не могу снять... — прохрипела я и замолчала, вздыхая. — Ты не мог бы закрыть глаза и...

— Хорошо, — перебил меня Остин, изучающе глядя на мое лицо. — Ты можешь доверять мне, Джейн. Я не трону тебя.

Я доверяла. Видит Бог, этот мужчина — один из немногих, кто заслужил мое доверие.

Еще полминуты мы просто смотрели друг на друга, пока я не кивнула.

— Закрой глаза, — приказала я.

На его губах мелькнула мимолетная улыбка, когда он послушно зажмурился.

Ладно. Мне просто надо перебороть себя.

Решиться на это оказалось сложнее.

Я сделала крошечный шажок вперед, расплескивая воду. Комната наполнилась тихим всплеском и моим прерывистым дыханием.

— Готова?

Невольно вздрогнув от звука низкого голоса, я помахала перед носом парня. Он никак не отреагировал, и я прошептала:

— Да.

Очень медленно он поднял руки и взялся за воротник моей рубашки. Резко втянув в себя воздух сквозь крепко сжатые зубы, я приложила максимум усилий, чтобы не отшатнуться. Воспоминания осколками впились в мой разум, когда ловкие пальцы расправились с уцелевшими пуговицами, и полы рубашки разошлись в разные стороны. Моя левая рука была абсолютно не дееспособной, поэтому я не шевелилась, пока Остин стягивал с меня рубашку, которая с глухим стуком шмякнулась на пол.

— Что-то еще? — вежливо поинтересовался Конорс, продолжая стоять с плотно закрытыми глазами.

Мои

щеки вспыхнули от смущения, но я повернулась, подставляя ему спину. Как только моей кожи коснулись теплые нежные пальцы, меня прошибло током, и я покачнулась вперед, но сильные руки схватили меня за локти, не давая поцеловать плитку.

— Черт возьми, Джейн,— воскликнул Остин, и я испугалась, что он все же открыл глаза, но, повернувшись, обнаружила, что он держит свое слово.

— Скорее,— поторопила я его, понимая, что долго не продержусь. Остин расстегнул застежку бюстгальтера и сдвинул лямки, опуская их вниз, пока не снял этот предмет нижнего белья. Его челюсть была напряженно сжата, губы превратились в тонкую полоску.

— Все?

Я не знала, сумею ли сама вымыться, но позволить ему прикасаться ко мне еще и таким образом было выше моих сил, поэтому я выдохнула короткое: «Да» и плавно опустилась вниз, лопая оставшиеся пузыри.

Тяжело вздохнув, Остин потер лицо ладонями и отвернулся.

— Я буду за дверью, — буркнул он, выходя из ванной.

Вода стала еле теплой, поэтому я повернула кран, подливая кипятка, а потом растянулась, блаженно закрывая глаза. Впервые за долгое время я была спокойна, не ожидая внезапного нападения, беспочвенного крика и оскорблений. Я просто наслаждалась тишиной.

Когда вода полностью остыла, я снова включила кран и взяла мочалку. Игнорируя ноющую боль, начала нещадно тереть кожу, окончательно избавляясь от грязи, нежеланных прикосновений и жутких воспоминаний. Закончив, я продолжала дрожать, но больше не чувствовала себя испорченной. Протянув руку за занавеску, я взяла полотенце и тщательно вытерлась. Потом вылезла из ванной, завернувшись в самое большое полотенце, которое доходило мне почти до колен, и вышла в коридор.

Остин, сидевший на полу, привалившись к стене, вскочил на ноги. Он переодел заляпанную запекшейся кровью рубашку на футболку.

— Как ты?

— Я в порядке, — в очередной раз солгала я и по его взгляду поняла, что мне опять не удалось его провести, поэтому заискивающе улыбнулась. — На самом деле я бы не отказалась от пары часиков сна.

Конорс провел меня в единственную спальню, на ходу сообщая о том, что в его квартире всего одна кровать и что он поспит на полу в гостиной.

— Вот, можешь надеть, — покопавшись в шкафу, он вытащил футболку и протянул ее мне.

Футболка определенно была женской, у меня не осталось никаких сомнений, когда я увидела мотивирующую надпись на груди: «Десять секунд на языке — десять лет на бедрах». Ниже был изображен огромный кекс, перечеркнутый жирной красной полосой.

— Это моей сестры Оливии, — поспешно проговорил Остин, наткнувшись на мой вопросительный взгляд.

Он нырнул головой в шкаф, и я, воспользовавшись моментом, натянула футболку. Голова не сразу пролезла в ворот, но в итоге мне удалось надеть ее на себя. Она была довольно длинной и закрывала бедра, так что я осталась довольна.