Сжигая за собой мосты
Шрифт:
– Он ведь не дурак и, если я вдруг пойду на мировую, проявит осторожность. Не выпустит меня из поля зрения ни на мгновение, так что идея со снотворным – ерунда. Он может вовсе ничего не пить. Проще дождаться, когда он покинет дом, и навестить его. Мне отдали вещи Яны, в сумочке были ключи от его особняка, Макс не забрал их.
– Если Макс покинет дом, то поставит его на охрану. К тому же он может вернуться в самое неподходящее время, и с носом останемся мы. Есть, правда, еще вариант, – вздохнул Сашка и замолчал.
– Ну… –
– Заглянем к нему ночью и сонного обеспечим анестезией. Как тебе эта идея? Спать-то он когда-то должен?
– Анестезия – это молотком по голове? – нахмурилась я.
– Что за мысли? На этот счет есть статья в Уголовном кодексе, я регулярно просматриваю данный труд, чтоб не вляпаться. Немного эфира на носовой платок, и парень в отключке до утра, будет видеть тебя в счастливых снах, или что там ему обычно снится.
– А на этот случай статьи в Уголовном кодексе нет?
– Даже если он поймет, кто его навестил, утром вряд ли побежит в ментовку. Сдается мне, ментов он тоже не жалует. Будет помалкивать как миленький. Ведь ему придется кое-что объяснить, к примеру, что это за бумаги и почему ты за ними явилась. Я уж молчу про то, что если на вопросы следователя начнешь отвечать ты… короче, ему это так же надо, как и нам. Увечий никаких, значит, и дела никакого. Ну, что скажешь?
– План твой дурацкий…
– Придумай лучше, – обиделся он.
Придумать я ничего не смогла, и к обеду мы вновь вернулись к этой теме.
– Говорю тебе, это верняк, то есть я хочу сказать, все равно ничего умнее ни мне, ни тебе в голову не приходит.
– Где мы достанем этот эфир? – буркнула я.
– Обижаешь, – развел руками Сашка, помолчал, наблюдая за моей реакцией, и закончил: – Тянуть нет смысла, прямо сегодня и пойдем.
В половине первого ночи мы были возле жилища Макса. Я нервно оглядывалась, так до конца и не поверив, что решусь проникнуть в дом. Сашка, напротив, был спокоен и чрезвычайно деятелен.
– Значит, так, – тихо говорил он, разбирая в темноте какое-то снаряжение. – Я поднимусь на стену, помогу подняться тебе. Осмотрим дом снаружи, дальше – по обстоятельствам.
– А если он успел поставить видеокамеры?
– Если бы да кабы… значит, нам не повезет. Но лучше, чтоб повезло.
Я посмотрела на дом. Окна второго этажа тонули в темноте, но это вовсе не значило, что Макс спит, он мог находиться внизу в гостиной или на кухне. Я слегка запаниковала, но Сашка уже лез на стену. Стена в высоту была метра два с половиной, он распластался наверху, потом сел, свесив ноги, бросил мне веревку и протянул руки, в темноте в черных штанах и свитере похожий на гигантского жука. Очень неловко я полезла наверх, конечности от страха совсем не слушались. Сашка ухватил меня за свитер и благополучно втащил на
– Повезло, что ты практически ничего не весишь, – весело шепнул он. – Было бы в тебе росту метр восемьдесят да килограммов сто веса…
– Заткнись, – шепнула я, злясь на него за эту веселость, хотя понимала, болтает он для того, чтобы меня успокоить.
Сашка перекинул ноги и легко спрыгнул вниз, в темноте я видела светлое пятно его лица и протянутые ко мне руки. Зажмурилась, оттолкнулась от стены и через мгновение оказалась в его объятиях.
– Век бы так стоял, – хихикнул он, но поспешил разжать руки.
Согнувшись, мы осторожно направились к дому и обошли его по кругу. Все окна были темные.
– А он точно здесь? – спросила я.
– Вернулся в девять вечера и больше не выходил.
– Дверь на веранду открыта, – шепнула я, так и есть, дверь была распахнута настежь.
– Может, он возле бассейна? – принялась гадать я.
– Фонари выключены, – пожал Сашка плечами. – Хотя… вот что, сиди здесь, а я посмотрю.
Сашка исчез за ближайшими кустами, я сидела в траве, кусала губы и вертела головой. Через несколько минут он вернулся.
– Возле дома никого. Я вхожу первым, ты за мной. Двумя тенями мы скользнули на веранду. К моему облегчению, кухня оказалась пуста, гостиная тоже.
– Спальня наверху? – шепнул Сашка.
– Да. Теперь я пойду первой, ты не знаешь расположение комнат.
Мы медленно поднялись по лестнице, прислушиваясь. Тишина давила на уши. И все же открытая дверь на веранду продолжала меня беспокоить, это здорово походило на ловушку, словно нас ждали и предлагали войти. «Еще можно вернуться», – подумала я, прекрасно понимая, что Сашка на это вряд ли согласится.
Мы замерли возле дверей спальни.
Сашка толкнул дверь, она бесшумно открылась. Шторы были задернуты, и в темноте смутно белела постель с силуэтом человека.
– Иди в кабинет, – шепнул Сашка мне в ухо и вошел, дверь закрыл.
Я осталась стоять, ожидая чего угодно: криков, шума борьбы, даже рева сигнализации, но услышала Сашкин голос.
– Жанка, порядок, можешь не беспокоиться. – Я все-таки заглянула в спальню и увидела, как Сашка стоит на коленях перед кроватью. – Сказал же тебе, иди, – разозлился он.
– Ты ему ничего не сделал? – испугалась я, не понимая, почему Сашка все еще стоит возле кровати.
– Оно мне надо? Иди за бумагами, я его здесь покараулю.
Пожав плечами, я пошла в кабинет Макса. Оказавшись возле стола, включила лампу, зажмурилась от вспыхнувшего света, а потом огляделась. Перевела взгляд на ящики стола, в замке правого ящика торчал ключ. Я потянула ящик на себя и увидела папку, обыкновенную, застегивающуюся на «молнию». И вновь мне показалось, что это похоже на ловушку, точно меня ждали.