Т. 02 Вне всяких сомнений
Шрифт:
Мэйсфилд сердито засопел.
— Ты сам это начал, Дик. Так что же ты теперь льешь ему на уши успокоительный сиропчик? Наша страна открыта со всех сторон, и, чтобы превратить ее в Перл-Харбор, не нужны никакие управляемые ракеты. Бомбы можно тайно привезти сюда и взорвать с помощью телеуправления. Возможно, прямо сейчас какое-то грузовое судно бросает якорь в гавани Ист-ривер…
Уорнер уныло сгорбился.
— Конечно, ты прав.
Хьюс отбросил полотенце:
— Вы хотите сказать, что Нью-Йорк может взлететь на воздух прямо сейчас или
Мэнсфилд кивнул.
— Так оно и есть, — сказал он спокойно.
Бармен перевел взгляд с одного посетителя на другого. Кот спрыгнул вниз, потерся о его лодыжку и замурлыкал. Хьюс отодвинул его ногой.
— Да вы меня просто разыгрываете! Брехня все это!
— Почему же?
— Потому! Если бы вы говорили всерьез, стали бы вы сидеть здесь и пьянствовать? Просто вам захотелось подурачиться и подшутить надо мной. Я, конечно, не найду ошибки в ваших рассуждениях, но вы же сами не верите в то, что говорите.
— Хотел бы я не верить, — прошептал Мэнсфилд.
— Мы верим, Пэдди, — сказал Уорнер. — И, честно говоря, я лично собираюсь слинять отсюда. Я уже разослал письма полудюжине коллег и только жду момента, когда закончится мой контракт. А док Мэнсфилд просто не может уехать. Здесь его лаборатория,
Хьюс задумался, а затем покачал головой.
— Нет, какая-то ерунда. Ни один человек в здравом уме не станет цепляться за работу, если при этом приходится сидеть на горячей сковородке и ждать, когда кто-то нажмет на кнопку. Вы водите меня за нос.
Мэнсфилд словно не заметил его слов.
— В любом случае, — сказал он Уорнеру, — политические факторы могут на какое-то время отсрочить нанесение удара.
Уорнер яростно вскинул голову.
— И кто теперь льет на уши сиропчик? Политические факторы лишь ускоряют события. Если какая-то страна задумает сокрушить нас, она обязательно сделает это быстро, с первого раза, чтобы мы не успели раскрыть ее планы и нанести упреждающий удар. Они будут спешить, пока мы не разработали настоящее оборонительное оружие — если это вообще возможно.
Мэнсфилд выглядел больным и усталым.
— Да, ты прав. Я просто сам себя подбадриваю. Мы так и не создали предупредительной системы; у нас нет никакой реальной обороны. От атомного взрыва можно спастись только одним способом: оказаться там, где его нет. — Он повернулся к бармену. — Налей еще по одной, Пэдди.
— А мне сделай «манхэттен», — добавил Уорнер.
— Минуточку. Профессор Уорнер, доктор Мэнсфилд, вы действительно не обманываете меня? И каждое ваше слово вы можете подтвердить, как перед Богом?
— Это такая же истина, как то, что ты стоишь перед нами, Пэдди.
— А доктор Мэнсфилд… Профессор Уорнер, вы доверяете выкладкам доктора Мэнсфилда?
— В Соединенных Штатах нет человека более осведомленного. И его оценка верна, Пэдди.
— Ладно, все ясно… — Бармен посмотрел в ту сторону, где у дальней стены над кассовым аппаратом что-то сонно насвистывал сквозь зубы его работодатель. — Эй, Шрайбер! Давай сюда, за стойку! —
— Подожди, — удивился Уорнер. — Ты куда? Я же заказывал «манхэттен»!
— Смешай себе сам, — ответил Хьюс. — Я ушел.
Он схватил шляпу, повесил на другую руку плащ и исчез за дверью.
Через сорок секунд он садился на городской экспресс. Выйдя на 34-й улице, он уже через три минуты купил себе билет на запад, А еще через десять минут Хьюс почувствовал, как поезд тронулся в путь, увозя его из огромного города.
Меньше чем через час им овладели сомнения. А не слишком ли он поспешил? Профессор Уорнер прекрасный человек, но он не раз откалывал такие шутки — закачаешься! Вдруг это просто розыгрыш? Что, если Уорнер сказал своему приятелю: давай, мол, похохмим и напугаем старого ирландца до потери пульса?
А еще он забыл попросить кого-нибудь подкармливать кота. У Растяпы слабый желудок, но кого это волнует, кроме Пэдди Хьюса? И могила Молли… в среду он должен был прополоть траву. Конечно, отец Нельсон по доброте душевной позаботится о том, чтобы кто-то полил цветы, но все же…
Когда поезд остановился в Принстоне, Пэдди выбежал из вагона и нашел телефон. В уме уже крутились слова, которые он хотел сказать профессору Уорнеру. Время сейчас обеденное, думал он, и, возможно, эти джентльмены решили остаться в баре и заказать по бифштексу. «Профессор Уорнер, — скажет он, — вы отличный парень, и я первый признаю, что ваша шутка была превосходна, я даже оплачу вашу выпивку, но только скажите как мужчина мужчине: неужели в том, что вы и ваш друг мне говорили, есть хоть доля правды?» И тогда я успокоюсь, думал он.
Наконец его соединили с баром; в трубке раздался раздраженный голос Шрайбера:
— Алло, кто говорит?
Внезапно линия отключилась. Хьюс подергал рычаг. Ему ответил оператор:
— Одну минуту, извините… Это оператор Принстона. Вы звоните в Нью-Йорк?
— Да. Я…
— У нас временные неполадки на линии. Будьте добры, повесьте трубку и перезвоните через несколько минут, пожалуйста.
— Но я просто хотел спросить…
— Будьте добры, повесьте трубку и перезвоните через несколько минут, па-а-жалста!!!
Выходя из телефонной будки, Хьюс услышал крики. Он закрыл за собой дверь — и увидел огромный, величественно прекрасный, золотой с пурпурными пятнами гриб, который поднимался к небесам с того места, где прежде находился Нью-Йорк.
ВОДА ПРЕДНАЗНАЧАЕТСЯ ДЛЯ КУПАНИЯ
Он с неудовольствием отметил, что Долина была гораздо жарче, чем обычно, — а обычно в ней и так стояла ужасная жара. Долина Империал была сущей духовкой; лежала на двести пятьдесят футов ниже уровня моря, отгороженная от Тихого океана горами за Сан-Диего, а от залива Байя-Калифорния ее защищал более высокий участок земли южнее. Ну, а на западе от буйных вод Колорадо долину заслоняли Шоколадные Горы.