Т. 02 Вне всяких сомнений
Шрифт:
— Да, милый, я понимаю. Вот так оно все и есть, хотя это — сумасшедший дом какой-то. Хог опять сыграл с нами эту шутку, не знаю уж, как ему такое удается. Только я могу поклясться на чем угодно, что он пытался меня задушить. Точнее, что я так думала.
Синтия подробно изложила мужу все случившееся.
— Ну, и что же теперь получается? — закончила она свой рассказ.
— Хотел бы я знать, — ответил Рэндалл. — Очень хотел бы. Если бы не вчерашняя история в «Акме», я бы сказал, что у тебя
— А может, у нас обоих крыша поехала? Стоило бы нам вместе показаться хорошему психиатру.
— У обоих? А может, все-таки у одного кого-нибудь? Разве бывает, чтобы два человека свихнулись одним и тем же образом?
— Бывает. Это случается, хотя и редко. Folie a deux.
— Фоли аду?
— Инфекционное сумасшествие. Это когда слабости двоих людей совпадают и они усиливают сумасшествие друг друга.
Синтия вспомнила истории болезни, которые когда-то изучала: обычно один из членов такой психованной парочки играл доминирующую роль, а другой — подчиненную, но сейчас не хотелось упоминать об этом. Она имела собственное мнение о том, кто доминирует в их семье, однако из соображений стратегических держала это мнение при себе.
— А может, — сказал Рэндалл после долгого молчания, — нам просто нужно хорошенько отдохнуть? Съездить на Мексиканский залив, поваляться на солнышке?
— А вот эта — охотно поддержала его Синтия, — мысль отличная, вне зависимости от чего бы то ни было. Я никогда не понимала, откуда берутся охотники жить в таком мерзком, грязном, уродливом месте, как Чикаго.
— Сколько у нас денег?
— После оплаты всех счетов и налогов останется сотен восемь. Ну, и пять сотен Хога, если ты хочешь считать и их тоже.
— Думаю, мы их заработали, — мрачно сказал Рэндалл. — Послушай! А у нас и вправду есть эти деньги? А вдруг это тоже было надувательством?
— Ты хочешь сказать, никакого мистера Хога никогда и не было, а сейчас придет сестричка и принесет нам вкусный обед?
— Мм-м-м… ну, что-то в этом роде. Так есть у тебя эти деньги?
— Я думаю, что есть. Подожди секунду.
Открыв сперва сумочку, а затем — закрытое на «молнию» отделение этой сумочки, Синтия проверила наличность.
— Здесь они, как миленькие. Красивые такие зелененькие бумажки. Поехали в отпуск, Тедди. Да и вообще, чего мы сидим в этом Чикаго?
— А того, что здесь для нас есть работа. Кушать-то надо или нет? Кстати, спсихел я или нет, но стоит узнать, кто за это время звонил.
Рэндалл потянулся было к телефону, но тут его взгляд упал на пишущую машинку. На секунду Рэндалл замер и смолк.
— Подойди
Синтия вскочила на ноги, подошла к мужу и заглянула через его плечо. В пишущую машинку был вставлен их собственный фирменный бланк, на котором чернела одна-единственная строчка:
ЛЮБОПЫТНОМУ НОС ПРИЩЕМИЛИ.
Синтия почувствовала болезненный спазм где-то в нижней части желудка. Она стояла и молчала.
— Син, это ты напечатала?
— Нет.
— Ты уверена?
— Да.
Синтия потянулась, чтобы вынуть лист из машинки, но Рэндалл остановил ее руку.
— Не трогай. Отпечатки.
— Ладно. Но только есть у меня предчувствие, — добавила она, — что на этом ты не найдешь вообще никаких отпечатков.
— Может, и нет.
И все-таки Рэндалл сделал попытку. Вынув из нижнего ящика стола свою технику, он опылил и бумагу, и машинку — одинаково безрезультатно. Не было даже отпечатков пальцев Синтии, которые могли бы запутать дело; отличаясь образцовой аккуратностью, она ежедневно протирала машинку перед уходом домой.
— Сдается, ты видел, как он выходит из конторы, а не входит в нее, — заметила Синтия, наблюдая за бесплодными стараниями мужа.
— Чего? Как это?
— Вскрыл, наверное, замок.
— Только не этот. Ты забываешь, что этот замок — одно из высших достижений мистера Йейла. Сломать его, очень постаравшись, можно, но вскрыть — никогда.
Синтия не ответила, она просто не знала, что и ответить. Рэндалл посмотрел на машинку с таким выражением, словно хотел спросить у нее, что же произошло в этой комнате, затем выпрямился, собрал свое хозяйство и засунул его в ящик.
— Что-то есть мерзкое во всей этой истории, — сказал он, начиная нервно расхаживать по слишком тесной для такого занятия комнате.
Синтия вынула из своего стола тряпочку, стерла порошок с машинки, села и стала молча смотреть на взволнованного мужа. Беспокойство, отражавшееся на ее лице, не было беспокойством за себя, однако назвать его полностью материнским тоже было нельзя. Она беспокоилась за них обоих, за всю семью.
— Син, — резко остановился Рэндалл. — Этому нужно положить конец.
— Вот и прекрасно, — согласилась Синтия. — Давай положим этому конец.
— Каким образом?
— Уедем в отпуск.
Рэндалл покачал головой.
— Я не могу сбежать от этой истории. Я должен знать.
— А ют я бы предпочла ничего не знать, — вздохнула Синтия. — Мы встретились с чем-то слишком огромным, бороться нам просто не под силу — так что же постыдного будет в бегстве?
— Что это с тобой, Син? — недоуменно посмотрел на нее Рэндалл. — Раньше ты никогда не трусила.