Т. 12 Фрайди
Шрифт:
— Так. Тогда возникают другие проблемы. Этот ребенок будет иметь права на ваше имущество?
— Нет. Именно эта информация должна быть конфиденциальной. Я не имела первенца.
— Не понял?
— Вы же знаете, я изменяла пол путем пересадки мозга. Да весь мир это знает!.. Так вот, у донора ребенок был, но внебрачный — хотя теперь это никого не волнует, но все равно — я не хочу компрометировать моего донора.
Босс, ты же знаешь — мне плевать.
Спокойно — это отвлекающий маневр. Сейчас он увлечется этой
— Миссис Сэлэмэн, меня беспокоит этот аспект проблемы. Ваш первый ребенок в будущем может предъявить претензии на наследство — а поскольку пятьдесят процентов имущества эмигрантов отходят в общий фонд колонии, то колония кровно заинтересована в том, чтобы этот вопрос вообще не поднимался.
— Мистер Бэрнс, если вы внимательно прочтете «приложение № 6», то увидите, что все предусмотрено. Мною учреждается небольшой траст, предназначенный для погашения любых подобных претензий. Через пятьдесят лет оставшиеся средства будут перечислены на благотворительные цели.
— О? Десять миллионов — это, по-вашему, небольшой?
— Конечно.
— Так… мне надо повнимательнее ознакомиться с цифрами… Кстати, вы знаете, что даже на оставленные вам деньги вы на Луне ничего не сможете купить? Иными словами, и бедные, и богатые начинают с равно низкого старта?
— Конечно, знаю. Мистер Трайн, мой адвокат — очень внимательный юрист. Поэтому я прекрасно знаю ваши законы и понимаю все последствия моих действий. Он их не одобряет. В смысле, мои действия. Но он составил документ, предусматривающий, похоже, все обстоятельства.
— Возможно, возможно. Так, а это справка из банка…
— Да. Но у меня будет одна просьба. Я хочу, чтобы доктор Гарсиа наблюдал за мной после родов.
— Не могу обещать этого. Извините. Такова политика…
Она встала.
— Тогда я никуда не лечу.
— О? Бог мой! Это что — все ваше?! — он не слышал ее, уставившись на банковскую справку.
— Неужели для одной беременной женщины нельзя сделать исключение?
— Не знаю… Это… если это все правда — вы не просто богаты, вы — миллиардерша!
— Возможно. Думаю, ошибок там нет, баланс подбивал «Чейз Манхэттен»… разве что какой-нибудь компьютер пустил пузыря. Ладно, давайте все сюда, потому что, раз уж комиссия не может пойти на такую крошечную уступку…
— Прошу вас, мадам. Я имею право делать подобные исключения — просто обычно не пользуюсь этим правом. Такова политика.
— Чья политика, мистер Бэрнс? Комиссии? Или ваша личная?
— О? Моя, я же говорю…
— Тогда хватит жрать мое время, чертов идиот!!!
Так ему, толстушка!
Да надоело мне это все! Спина болит!
Мистер Бэрнс от акустического удара чуть не вылетел из кресла. Опомнившись, он вскочил:
— Прошу вас, мадам…
— Юноша, хватит болтать попусту! Как видите, я беременна. Вы прочли мне лекцию об опасности родов и сроках зачатия — хотя вы не врач. Я терпела. Потом вы полезли в мою личную жизнь. Я тоже стерпела. Потом вы почему-то старались убедить меня, что врач, давным-давно наблюдающий меня, почему-то не сможет продолжать это делать, хотя мы
— Мадам, прошу вас, не надо! Ваш доктор будет с вами, сколько это потребуется. Я всегда иду навстречу пожеланиям кандидатов… насколько это возможно…
— Тогда вынь свою ленивую жопу из кресла — и предложи его мне! А сам посиди пока на стуле.
— Да, мэм…
Они поменялись сиденьями. Через несколько минут пристального изучения документов он поднял глаза:
— Почти все остающиеся у вас средства вы вкладываете в разработку и постройку космических кораблей?!
— Не ваше дело. Мои деньги, как хочу, так и трачу.
— Я не говорю, что мое. Просто это так… необычно.
— Почему? Мой ребенок может захотеть пойти на корабль. И я хочу, чтобы это был хороший корабль. Короче: у вас было время, чтобы заучить мое заявление наизусть. Решайте. Или ставьте визу, или давайте его обратно. У меня разболелась спина, и это вы виноваты, мать вашу, и ваша идиотская «политика, политика»!
Он поставил печать и расписался.
— В эту дверь, миссис Сэлэмэн.
— Спасибо, — она направилась к двери.
— Только тебя там и ждут, старая сука…
Джоан Юнис остановилась, повернулась всем телом и улыбнулась ослепительно и лучезарно.
— О, спасибо, дорогой! Это лучшее, что я услышала от вас! Самое честное — от всего сердца! Конечно, там меня не ждут, и я была не права — отвечать на вашу грубость своей грубостью. И я действительно старая сука, чего уж там.
— Я не должен был говорить так…
— Ну, почему же? Все это — чистая правда. Только я все равно не стала бы отнимать у вас вашу работу — честное слово, это не мой стиль. Просто у меня заболела спина, и я разозлилась. А вы неплохо держались. Как вас звать?
— О? Мэтью.
— Хорошее имя, Мэтью. Крепкое. — Джоан Юнис вернулась, подошла к нему вплотную. — Мэтью, я улетаю на Луну. Навсегда. Я никогда не вернусь оттуда. Простите старую суку… будем друзьями, ладно? Меня некому провожать, Мэтью. Поцелуйте меня… на прощание…
— О…
— Это ничего, что живот большой. Встаньте сбоку, так будет лучше… — Она подняла лицо и закрыла глаза.
Потом она судорожно вздохнула и прижалась к нему.
— Мэтью? Можно, я буду любить вас? Нет, совсем не то, что вы подумали… да мне и нельзя уже… Просто скажите мне, что я могу с любовью вспоминать вас в дороге… а это очень длинная дорога… до Луны. Я даже немного боюсь, когда представляю… Я слишком долго жила без любви, и мне кажется… я просто хочу успеть полюбить всех, всех, кто мне позволит… и будет хоть немного любить меня в ответ. Вы — будете? Или эта сука уж слишком стара?