Т.1. Избранная лирика. Груди Тиресия. Гниющий чародей

Аполлинер Гийом

ОРФЕЙ

Взгляните на тысячи ножек И глазок — кого ни возьми: Клещей, коловраток и блошек — Все будут чудесней семи Чудес на земле и чудесней Дворца Розамунды из песни!

ГУСЕНИЦА

Трудись, поэт, не предавайся сплину — Дорога к процветанью нелегка! Так над цветком гнет гусеница спину, Пока

не превратится в мотылька.

МУХА

На севере есть мухи-божества, И с ними наши, местные, поладили И часто распевают вслух слова, Которые услышали в Лапландии.

БЛОХА

Блоха, возлюбленная, друг — Все любят нас. Жестокий круг! Вся наша кровь до капли — им! Несчастен тот, кто так любим.

АКРИДА

Была акрида неспроста Едой святого Иоанна. Будь так же, лирика, проста И только избранным желанна!

ОРФЕЙ

Пусть будут небеса — водой, приманкой — сердце. В речную ли волну, в морскую ли всмотреться — Кто сыщется среди кувшинок иль медуз, Божественный, как Ты, Спаситель, ИИСУС ^{33} ?

ДЕЛЬФИН

Дельфин резвится — но волна Всегда горька и солона. Где радость? Встречусь ли я с нею? Все горше жизнь, все солонее.

СПРУТ

Чернила выпустит — и вот Со смаком кровь друзей сосет. Такого лакомку видали? Кто се чудовище? Не я ли?

МЕДУЗА

О бедные медузы, с бурой Растрепанною шевелюрой, Вы ждете не дождетесь бури — А это и в моей натуре!

РАК

Сомнение, моя отрада, С тобой, как раки, мы вдвоем, Идя вперед, ползем назад, а Назад идя, вперед ползем.

КАРП

Живете вы в садке, в запруде, Подоле, чем иные люди. Вы так печальны, что, поверьте, Вас, карпы, жаль — и нам, и смерти.

ОРФЕЙ

Зимородок, Купидон И Сирены — как споют нам, Отзовется

сладкий звон Стоном смертным, страхом смутным. Нет, не слушай пенье их — Слушай ангелов благих.

СИРЕНЫ

Откуда эта грусть, Сирены, и печаль, Когда ваш нежный плач плывет в ночную даль? Я полон отзвуков, я схож с морского тьмою. О эхо, мой корабль, зовущийся Судьбою!

ГОЛУБЬ

О голубь, нежность, дух святой, Был сам Христос рожден тобой. И я люблю Марию ^{34} — с ней Дай обручиться мне скорей.

ПАВЛИН

Хвост распуская, эта птица Всем демонстрирует наряд И быть еще красивей тщится: Кичится — обнажая зад.

ФИЛИН

Как филин, сердце ухает в груди — Все ух да ух… Так в крест вбивают гвозди. Все пыл, все кровь — хоть душу изгвозди. Любимые, лишь вы меня не бросьте!

ИБИС

И я сойду, в тумане зыблясь, В подземный мир — да будет так! И на латыни мертвой ибис Укажет мне мой путь во мрак.

БЫК

Вот херувим, рожденный бездной: Друзья, он славит рай небесный, Где мы сойдемся, наконец, Когда позволит нам Творец.

ПРИМЕЧАНИЯ

Что может быть сильней, глубинней И благородней этих линий?

Похвала относится к линиям, из которых созданы иллюстрации — превосходный орнамент этого поэтического дивертисмента.

Как будто свет зовет на свет из тени мглистой, Как мы читаем у Гермеса Трисмегиста.

«Вскоре, — читаем мы в „Пимандре“ Гермеса Трисмегиста, — сгустилась тьма… и он пошел на невнятный возглас, казавшийся голосом света».

Рисунок, то есть линия, — вот он, «голос света», не правда ли? Стоит свету выразить себя полностью — и все обретает свет. В сущности, живопись — это речь света.

Из Фракии волшебной…

Орфей был уроженцем Фракии. Этот возвышенный поэт играл на лире, которую ему вручил Меркурий. Лира состояла из панциря черепахи, обклеенного в виде мембраны бычьей кожей, из двух рогов антилопы, подставки и струн, свитых из овечьих кишок. Такие же лиры Меркурий подарил Аполлону и Амфиону. Когда Орфей играл, напевая, даже дикие звери приходили послушать его гимны. Орфей стал родоначальником всех наук, всех искусств. Созданный волшебством, он мог прорицать будущее и, словно христианин, предсказал пришествие СПАСИТЕЛЯ.