Та, что правит балом
Шрифт:
— Я есть хочу, — засмеялась я.
— Хорошая идея. Я тоже хочу есть. Сидя в кафе, я испытывал муки голода, но даже кофе не выпил, думая о том, что ты ждешь меня.
— Болтун.
— Издержки профессии.
— Какая у тебя профессия?
— Это страшная тайна.
— Ты мне ее откроешь?
— Если сумеешь расположить меня к себе.
— Ты в самом деле болтун.
— А я о чем говорю… Кстати, у меня есть желание соблазнить тебя.
— Давай ты его претворишь на сытый желудок. Идем в кафе?
Павел засмеялся.
— Ты
— Я способная ученица.
— Это мы посмотрим.
Он тронулся с места и теперь лавировал в потоке машин.
— Куда мы едем? — спросила я.
— Бежим в пустыню, подальше из цивилизованного ада. Как ты на это смотришь?
— Я готова бежать с тобой куда угодно, лишь бы ты не убежал один.
— Куда же я побегу? Я ведь намерен тебя соблазнить.
— А где ты собираешься это сделать?
— Я думаю.
— А кормить меня ты думаешь?
— Конечно. У меня есть сердце, я не могу видеть, как человек умирает с голода.
— А что, в пустыне теперь кормят?
— Еще как. Скоро ты сама убедишься. Я знаю за городом одно местечко, где нас накормят до отвала. Тебе там понравится.
Мне очень хотелось прижаться к нему, но я боялась быть навязчивой, а еще я боялась говорить серьезно.
Мы болтали чепуху, и я была счастлива. «Пустыня» оказалась довольно шумным местечком — загородный ресторан с огромной верандой, две пальмы в кадках у двери и название в гирляндах цветов «Оазис». На стоянке машин двадцать. Мы оба засмеялись.
— Но накормить-то нас здесь могут? — с шутливым ужасом спросила я.
— О боже, что за женщина! Сидит рядом с потрясающим мужчиной и думает только о том, как набить желудок.
— Идем, потрясающий мужчина, иначе я стану людоедкой.
Обед прошел прекрасно. Мы строго придерживались шутливой манеры в разговоре. Однако за всеми ничего не значащими словами ощущалась некая недосказанность. Мы оба чувствовали это, но старались не замечать. Не знаю, подозревал ли он меня в притворстве, в желании выслужиться перед хозяевами, или подобные мысли его оставили (или ему просто надоело ломать над этим голову?), но он, как и я, увлекся шутливым разговором, солнечным днем, голубями, важно вышагивавшими по полу веранды ресторана, и, наверное, как и я, чувствовал себя счастливым. Когда все было съедено и выпито, мыс неохотой встали из-за стола и пошли к машине.
— Теперь я могу не опасаться приступа каннибализма? — весело спросил Павел.
— Я потерплю до ужина.
— Возвращаемся в город?
— Если хочешь, — кивнула я. И тут зачем-то спросила:
— Как твоя мама?
Он посмотрел на меня и пожал плечами.
— По-прежнему считает, что у нее никудышный сын. Наверное, она права.
— Глупости. Она тебя очень любит.
— Разумеется…
В прежнее русло разговор уже не вошел, и Павел почувствовал досаду. Я видела, как он поморщился, отвернувшись к окну, и сразу съежилась
— Не надо было говорить об этом?
— О господи! — покачал он головой. — Сейчас ты похожа на испуганного воробья, так и подмывает сказать тебе гадость. Ты всегда была невыносима с этой твоей манерой извиняться, прятать глаза и желанием на меня молиться.
— Может, стоит почаще посылать тебя к черту?
— Здравая мысль.
Мы замолчали. Теперь он хмурился, глядя прямо перед собой, а я боялась открыть рот. Но и молчать боялась и вскоре не выдержала, спросила:
— Как у нас с тобой, все нормально?
— Отлично, — заставил он себя ответить вполне дружески и бодро улыбнулся.
На перекрестке Павел включил левый поворот, но неожиданно повернул.., вправо. Зеленый седан, пристроившийся за нами, шарахнулся следом. Павел усмехнулся и заметил насмешливо:
— Ребята расслабились.
И как тогда, в баре, я вдруг подумала, что все бессмысленно. Игра в счастье на пять минут. Павел резко затормозил, и седану ничего не оставалось, как проехать мимо. За рулем сидел молодой мужчина — короткая стрижка, вытянутое лицо, я видела его в казино, когда встречалась с Деном. Павел не спеша закурил, не глядя на меня.
— Отдохнем минут пять, — сказал он, — и поедем, пока твои друзья не начали волноваться.
Он замолчал, а я, собравшись с силами, спросила:
— Ты думаешь, это человек Полозова? — Он не пожелал ответить, для него все было ясно. — Нет, парень Гадюки-Дена. Помнишь, я тебе рассказывала?
— Час от часу нелегче, — хмыкнул он. — Ему что от меня нужно?
— Не беспокойся. Это охрана.
Павел вроде бы удивился и переспросил:
— Охрана? — хотя ему не хотелось спрашивать и уж тем более показывать свое удивление. — Тебя от меня охраняют?
— Нет. Тебя. И не от меня. От людей Ника.
— Интересно, но непонятно, — поворачиваясь ко мне, сказал Павел.
— Да что ж тут не понять? Я беспокоилась за тебя и наняла Дена. У него ведь охранная фирма, так что он не только убивает. — Я мрачно усмехнулась, сообразив, как по-дурацки прозвучали мои слова. Я потянулась за сигаретами.
Видя, что продолжать пояснения я не собираюсь, Павел спросил:
— Что у тебя с этим Деном?
— Мы заключили соглашение. — Я запнулась, пытаясь решить, стоит ли продолжать, и под хмурым взглядом Павла продолжила:
— Я отдала ему человека Ника, который работал у него. А он мне обещал помощь. Я боялась, что Ник снова возьмется за тебя — мне он не доверяет, так что особенно долго водить его за нос не получится. Он сомневается, что…
— У меня ничего нет.
— Я верю. Но Ник…
— Постой! — Глаза Павла вдруг потемнели и теперь стали почти черными от расширившихся зрачков. — Ты сдала этому типу парня Полозова?
— Пришлось. Должна же я была Дена чем-то заинтересовать…
— А если Ник узнает?