Та, что ждет у озера

Могилевер Юлия

— Не может. Но это так.

— Она там тысячу лет!

— Больше. Гораздо больше.

— Но…

— У меня было время над этим подумать, как Вы понимаете, если поверили. А Вы поверили. Не могу сказать, что мне ясно все. Что произошло — я знаю. Почему — тоже. А вот как — не совсем. Проблема в причинно-следственной связи. В смысле, что раньше — курица или яйцо, понимаете?

— Ничего не понимаю. Но слушаю.

— Ну во-первых, Нельн — моя Пара. Из-за этого все и получилось. Я попала в Лоран, потому что Вы перенесли туда Нельна. Вы смогли перенести туда Нельна, потому что в Лоране была я. Видите, как просто?

— Элементарно, Ватсон. Я переношу его, потому что Вы там,

а Вы там за много тысяч лет до того, как я его переношу меньше года назад — из-за того, что я его переношу. Что тут можно не понять?

— Не иронизируйте. Я же сказала, что это как курица-яйцо. Единственное, что я понимаю, это почему я попала в прошлое. Тот, кто меня переправил, не мог пробиться через Завесу. Это оказалось по зубам только королю Рогару. Вот меня и переместили туда, где Завесы еще не было.

— Кто переместил?

— Я думаю, что Источник. Только Он мог все это просчитать и осуществить.

— Вы знаете, я Вам верю, как это ни смешно.

— Знаю. Только это не вера. Вы же действительно великий маг. Вы видите, что это правда.

— Вижу. Значит, неверно, что только люди королевской крови могут жить в обоих мирах.

— Как раз верно. Я — то самое исключение, которое подтверждает.

— Скажите… Я не понимаю… У нас все идет практически параллельно.

— Вам же надо растить детей. Ребенок не может повзрослеть в одном мире и остаться маленьким в другом. У вас нет выбора.

— Может быть, поэтому никто и не пробовал. Во всяком случае, мне об этом неизвестно… А Озеро — оно какое?

— Круглое. Небольшое. С очень прозрачной водой, когда не экран.

— А когда экран… Вы видите в нем, что хотите?

— Да. Сначала были хаотичные картинки, но потом я научилась управлять.

— А звук?

— Тоже. Как телевизор.

— А где Оно? Это же главная тайна Лорана!

— Оно закрыто. Туда невозможно пройти, а я не могу выйти. Только Нельн сможет открыть проход.

— Но куда он должен идти? В какую сторону?

— Все равно. Куда бы он ни пошел, он найдет путь. Если пойдет, чтобы найти.

— Но почему Вы не сказали мне сразу? Почему не разыскали меня? А если бы я Вас сейчас не нашел?

— Тогда, наверно, я стала бы искать Вас. Потому что время пришло теперь. Вы же знаете, что у времени свои соображения.

— Простите… А… можно спросить? Почему у Вас нет имени?

— Я никогда не была в Источнике. Хотя догадываюсь, что Озеро — это Его воплощение. Не могут в Лоране существовать две разные Силы. И потом… некому было звать меня по имени.

— Вы очень сильная женщина. Я не представляю, как Вы выдержали.

— Ну, наверно, мне и показывали Лоран, чтобы я не сошла с ума от одиночества. И я же живу здесь, с людьми… Хотя здесь — месяцы, а там…

— Что мне сказать Нельну?

— Что я жду его довольно долго, на несколько тысячелетий дольше, чем хотелось бы. И еще… Через такую уйму времени было бы глупо лезть в Источник за именем. Я хочу, чтобы Нельн сам дал его мне. Ведь надо же ему будет как-то меня называть, когда он дойдет…

Диалог второй

— Лена!.. Ленка!.. Леночка!..

— Нельн… Любимый мой! Хороший мой, счастье мое…

— Ле-на…

— Скорее… Я уже не могу больше ждать. Я уже не могу… Я уже… Слышишь, Нельн!

— Да, родная моя, да… ты не бойся, я не сделаю тебе больно, я…

— Это неважно, глупый! Пусть будет больно, лишь бы уже… Нельн! Не-е-е-е-е-ельн…

— Солнышко мое… девочка моя… маленькая…

— Ну вот, ну вот… Скажи, кто я?

— Ты — Жизнь. Ты — Свет. Ты — все звезды на небе. Ты — Начало всех Начал.

— А имя? Я ведь уже больше не Та, что ждет — я уже дождалась. Дай мне имя!

— Как

я могу его дать? Оно у тебя уже есть. Ты — Лена!

— Лена — это там.

— Лена — это везде. Лена — это то, что я кричал проклятой пустой Вселенной, ненавидя и умоляя. Лена — твое Имя, и нет другого.

— Значит, так и будет. Слышишь, Вселенная, я — Лена! А кому не нравится, может подавиться!

Эпилог

Я пишу для тебя, потому что миру это совершенно не нужно. По отношению к Лорану я вообще совершаю предательство, открывая тайну его существования. Но во-первых, Завеса стоит прочно, и никто не сможет сквозь нее просочиться. Она поставлена в глубочайшей древности, и только Та, что ждала у Озера, пришла в Лоран до Завесы. Ты спросишь, а как же Нельн? Как же Рогар смог провести Нельна? Да кто же может противиться Любви, — отвечу я, — какая Завеса устоит перед нею?! Тем более, несоответствия тут никакого нет, ведь Завеса поставлена против Зла и Разрушения, а Любовь… Любовь сильнее и Зла и Разрушения, сильнее Магии и ее Источника, даже Ему пришлось подчиниться и перенести Лену сквозь время, раз уж сквозь Завесу не получалось. А уж когда Лена была в Лоране, Завесе оставалось только покориться Любви Нельна и Силе Рогара. Так что с этим все обстоит благополучно, и то, что я вслух называю Лоран, не может причинить ему вреда. Теперь после столь длинного и витиеватого «во-первых» пришло время и для «во-вторых».

Во-вторых, ничего плохого не произойдет из-за моего рассказа по той простой причине, что никто, кроме тебя, мне не поверит. Выдумка! — скажут те, кого угораздит дочитать, зевая, хотя бы до середины, — нету никакого Лорана, как и прочих дурацких миров, о которых так любят болтать некоторые, вроде этой, как ее, которая это все, ну в общем, хватит! Вот это неверие и станет лучшей защитой, почище Завесы, поэтому не беспокойся за Лоран, мой мальчик. Мы с тобой, бродящие по мирам, наблюдая и создавая, можем не бояться этой, страдающей манией величия реальности, куда нас занесло ненароком, а может, и в результате Замысла. Меня не перестает поражать невероятная ее самоуверенность, не допускающая даже мысли о существовании чего-либо помимо себя. Мы-то знаем, как необоснованное высокомерие подтачивает корень мира, разъедает его основу, создавая опасность куда более реальную, чем мифическая зарубка на одном из календарей. Единственная моя надежда — на магов Лорана, которые не должны допустить гибели колыбели своих королей. Так что не все потеряно, мой друг, мой сын, мой тайный поверенный и слушатель — первый и единственный. Тот, для которого я и пишу, потому что миру это совершенно не нужно.

Разве не знаешь, что час настал, разве не слышишь — сложились губы трубочкой, помогая трубам сорванный ритм прорыдать с листа, разве не видишь, что мир устал, на изможденной сухой ладони корчится в бесконечной агонии время, расплавленное в кристалл, разве не помнишь — как ни расставь, мы без ошибки находим гибель, выбрав из тысяч дорог, на дыбе тщетно взывая «за что?!», светясь собственной святостью, черным нимбом черной дыры, и на том стоим мы, эта мелодия — неспроста, даль ослепительна и пуста.