Та, которая заблудилась
Шрифт:
– Ваша знакомая? – ехидно поинтересовался Терер, а в глазах у него при этом плясали веселые искорки.
– Угу, виделись пару раз. Где вы это взяли?
– Приехало с утренними овощами сегодня, – опять улыбнулся паршивец. А сам так хитро прищурился. Чудо как хорош. Просто очаровательный мужик. – Раз это ваша знакомая, не подскажете, кому мог предназначаться сей портрет?
– Как у вас тут обстоит дело со служителями культа?
– С кем?
– Священники, монахи, святые отцы, церковники или кто-то в этом роде, – забормотала я.
– Хм, есть замковый священник.
– Вот, это, видимо, для него, –
– А не скомпрометирует ли почтенного старца, убеленного сединами, портрет молодой особы? Ведь священник уже немолод.
– Что ж, оставьте себе, – язвительно предложила я.
– Ну, раз вы настаиваете, – невозмутимо сказал он и сунул портрет в нагрудный карман.
Я от неожиданности замолчала. Не собирается меня сдавать? Неожиданно. Если только… Если его благодарность за спасение лорда и впрямь неподдельная. Выходит, я зря волнуюсь. А эта хитрая улыбка говорит, что помимо благодарности имеет место быть еще кое-что. Интерес. Любопытство, которое, как известно, не порок. Да, пожалуй, я утонула бы в этих лукавых зеленых океанах глаз. Если бы не бездонно-синие озера глаз моего вора. И все же я не сдержалась:
– А у вас, случаем, шрама на заднице нету?
Да, я умею впечатлять. Он вздрогнул и отшатнулся. Растерянно захлопал глазами.
– Нет…
– Жаль. Будем искать, – игриво разулыбалась я, довольная своей маленькой местью.
– Шрамы – дело наживное, – быстро оправился от шока мой собеседник. И опять в его зеленых омутах заплясали искры. А я и впрямь поторопилась влюбиться. С Терером играть в слова – одно удовольствие. Пожалуй, и в остальном он вполне может оказаться так же хорош.
– Но не от рыболовного крючка, – заметила я. – Или вы любите рыбалку?
– Врать не буду, чего нет, того нет.
– Я тоже, но это и не важно. Каждый хорош в своем деле. А теперь простите, я все же пойду.
Окрик догнал меня у самой лестницы. И коридор наполнило эхо торопливых шагов догоняющего меня начальника стражи. Я же замерла на ступенях, ожидая дальнейшего развития событий. Терер заметил лорда сразу и мгновенно вытянулся, как по струнке. Лицо его при этом потемнело, словно на него упала мрачная тень.
– Господин лорд…
– Терер? – Кажется, лорд слегка удивился. – Оставь нас.
– Да, лорд.
Мне кажется или мой друг недоволен? Он ведь хотел меня догнать, чтобы сказать что-то. Наверняка.
– Вообще-то он первый пришел, – чуть надув губы, сообщила я и кивнула в сторону Терера. Иногда полезно покапризничать.
Лорд ничем не выдал своего недовольства, но тон его был весьма сух.
– Вы можете остаться, Терер. Мне сказали, вы покидаете нас? – Этот вопрос был обращен уже ко мне.
– О, вы не представляете, сколько на свете оборотней нуждается в помощи профессиональных девственниц!
Уголки его губ чуть приподнимаются в легкой улыбке.
– Да? А мне послышалось, ночью вы говорили, что вовсе не…
– Ах, лорд, мало ли что девушки говорят ночью, – игриво перебила я.
Теперь он улыбается уже совершенно открыто. Не хочу даже думать, что там шептала ему ночью жена. А то, пожалуй, засмущаюсь.
– Что ж, я не успел поблагодарить вас. Вы можете остаться здесь, в замке. У вас будет все, что пожелаете.
– Спасибо,
– В таком случае не откажитесь от небольшого…
Рейор так и не придумал названия тому, что сделал. А я вот придумала. Он все испортил. В моей руке лежал увесистый кошель, тихо звякнувший, когда лорд убрал свою руку. Но впервые за все время пребывания здесь, в этом мире, звонкие монеты меня вовсе не обрадовали. То ли потому, что я их не заслужила, то ли потому, что ждала чего-то другого. Простого спасибо было бы достаточно. Но, видимо, местный лорд привык измерять благодарность в денежном эквиваленте. Как грустно. Вот Терер куда как лучше. И честнее. Вспомнив про нового друга, я невольно обернулась к нему. Что-то было в его взгляде или, может, в положении тела, в стиснутых кулаках… Больше всего во взгляде, это точно. Даже в двух взглядах, которыми обменялись мои собеседники. Какие-то они напряженные, нервные даже. Хотя вот буквально только что Терер так нежно благодарил за спасение родственника.
– Энтони, – решила я не разводить церемонии, – я ведь спасла тебя от проклятия, значит, ты мне должен, как земля колхозу. Ни-ни-ни, молчи! Ответь только на один вопрос, и честно. И ты, Терер, ответь мне, только правду. Как друг. Ребята, вы кем приходитесь друг другу?
В повисшей тишине мужчины одарили меня двумя тяжелыми взглядами. Я оценила. И грустную печаль серых и острое недовольство зеленых глаз. Но мое любопытство куда сильнее самых грозных взглядов. Они выдохнули оба почти одновременно:
– Брат.
– Друг.
Брат? Насколько я помню из бабкиного ликбеза, Энтони единственный ребенок. Его мать умерла при родах. Теоретически это, конечно, не мешало папаше обзавестись еще одной женой, но об этом мне ничего не рассказывали. Опять же фамилия у начальника стражи вовсе не Рейор. Но папенька вполне мог шалить и без штампа в паспорте. В конце концов, была же у него любовница до свадьбы. Ну, та самая, которая… Ой!..
– Это была твоя… мать? – Спрашиваю, а сама испуганно сжимаюсь, втягивая голову в плечи.
Лицо Терера совсем не меняется, только глаза стекленеют.
– Да.
Бедняга. Ведь он, скорее всего, чувствовал себя виноватым за то, что она совершила. И мучился этим. Поэтому и прибежал благодарить меня. За спасение брата. Но теперь все хорошо. Или нет? Стоп. Как сказал лорд – друг? Хм, сколько лет разницы между ними? Пара-тройка от силы. Если до пятнадцати лет Энтони рос вполне обычным ребенком, он вполне мог дружить с братом. Ведь Терера оставили в замке, никуда не выгнали, значит, он просто жил рядом. Да, они вполне могли быть братьями. Обычными мальчишками. Старший защищает младшего, младший старшего боготворит. Нормальный порядок вещей. А потом случилось то, что случилось. И если Терер мучился чувством вины, то он просто поспешил отгородиться от брата. Боялся лишний раз в глаза смотреть, чтобы не увидеть там ненависти. Но лорд сказал – друг. Разумеется. Я заметила это еще в нашу первую встречу, когда мы пили вино. Лорд Рейор мудр не по годам. Видимо, наличие зверя глубоко внутри заставило его как-то по-особому смотреть на вещи и на мир в целом. Он никогда не презирал брата. Он просто не понял его терзаний и принял их за страх. Или за брезгливость. И оба терзаются своими домыслами. Ох уж мне эти мужчины!