Та, которая. Будет рядом с тобой
Шрифт:
— Что? — обступили со всех сторон.
— Говори. Не тяни.
— Сдал?
— Сдал!
Мы выдохнули.
Секретарь вышел за следующим. Зайцев. Потом Калинина. Возвращались ребята с радостными лицами. Настала и моя очередь. Набравшись храбрости последовала в кабинет.
— Здравствуйте, — еле выдавила из себя.
Мой голос затерялся в огромной пустой комнате. Предстала перед комиссией из шести человек. Во главе сидел старец с седою бородой, справа от него — мой куратор, с которым, я провела наисложнейшие операции.
Слева — профессора, специализирующиеся в моей профессиональной области,
Седой профессор вчитывался с особой внимательностью в бумагу. Кустистые брови собрались на лбу. Наверное мой послужной список. Кстати он у меня выдающийся. Так. А почему он хмурится. Что-то пошло не так?
Моя храбрость улетучилась и выпрыгнула в окно. От напряжения начала заламывать пальцы и добралась до ногтей. Покончив с ними. Стояла в ожидании. Когда же мне позволять начать свой монолог. Вскоре соизволили поднять свои глаза на меня.
— Что же вы Анна Викторовна, замолчали. Начинайте своё представление исследовательской работы. Так сказать, добытые знания.
Вдох. Выдох. Поехали. Столько ночей и дней проведенных в процессе кропотливой работы. Изредка отвлекаясь на банальный сон. Следующие полчаса вещала, как из радиоприемника. Акцентируя внимание на деталях исследования, так и проведению самой работы. Непосредственно следила за выражением лица главы аттестационной комиссии. Выражение мимики- непроницаемое, будто высеченное из камня. Лишь взлохмаченные кустики шевелились, как океанские волны. Озвучила вывод по работе. Конец.
Вердикт за ними. Уверена. Я достойно выглядела и не опозорила своего наставника.
Наступила оглушающая тишина. Холод прошелся по коже неприятными мурашками. Сердце замерло в груди, что-то не хорошее повисло в воздухе. Ловлю тяжелый взгляд куратора пронзающего шпагой меня, наотмашь.
— У вас был заключен целевой договор с медицинским учреждением. Где вы проходили лечебную деятельность. Если я не ошибаюсь?
— Дда… — промямлила в ответ, неуверенным голосом. К чему он ведет?
— Поступила жалоба. Вы поставили неправильный диагноз, клиническая смерть на операционном столе. Счастливая случайность благодаря которой удалось спасти больного. Моё заключение — недостаточность знаний для постановки диагноза. Грубая врачебная ошибка. И по вашей глупости между прочем. Отказано в аттестации и будет рассмотрен вопрос о дипломе и прохождении интернатуры. Проведение индивидуального анализа действий и рассмотрение вашего личного дела.
Округлились глаза, становясь всё больше и больше. Чуть ли не на пол-лица. А дальше я уже не слышала. Был только гул в ушах. Смотрела на лица профессоров и ничего не понимала. Розыгрыш? Может быть чья-то злая шутка? Какая смерть во время операции? Нет, это происходит не со мной.
— Вы лишаетесь своего медицинского статуса и ограничения введении лечебной деятельности на срок изучения правомерности всех действий….
Прозвучало жестко. Так выносят приговор преступникам. Меня словно окатили ледяной водой.
Никогда не думала, что в жизни так бывает. Ты вроде бы стараешься, из кожи вон лезешь, доказывая своё превосходство и мастерство. И появляется кто-то и вычеркивает вас простым росчерком пера, считая лишней деталью в картине мира. Чувство будто из вас выпили жизненные
— Проанализирован учебный процесс. Свободны Зеленцова.
Я же стояла как истукан. Непрекращающийся шум в ушах мешал мыслительному процессу воспринимать информацию. Перед глазами появились мушки, а по стенам разбежались белые пятна. Стало душно и грудь налилась свинцом. Мир качнулся. Еле устояла на ногах. Снова. Мое сознание поплыло в тихую гавань на всех парусах.
— Проанализирован учебный процесс. Свободны Зеленцова.
Я же стояла как истукан. Непрекращающийся шум в ушах мешал мыслительному процессу воспринимать информацию. Перед глазами появились мушки, а по стенам разбежались белые пятна. Стало душно и грудь налилась свинцом. Мир качнулся. Еле устояла на ногах. Снова. Мое сознание поплыло в тихую гавань на всех парусах.
Задышала свежим воздухом и запахом мужского парфюма. Моя голова покоилась на чужом плече. Распахнула глаза от испуга и отодвинулась, чуть не приземлилась на твердую поверхность. Снова качнуло по привычке, вестибулярный аппарат не сразу пришел в себя от стрессового состояния.
— Что произошло?
На меня смотрел мой наставник с абсолютно серьезным выражением лица с грустинкой. Повторяю вслух заданный вопрос.
— Андрей Николаевич, что произошло? Откуда взялись обвинения в том, чего, я, не делала? — мой рассудок находился в смятении. Он долго молчал. Потом выложил версию происходящего.
— Анютка ты только не переживай из-за этого. Пройдет расследование и они поймут, в том, что ошибались. Нужно время. Потерпи, пожалуйста.
Естественно разберутся, во всяком случае обязаны разобраться. Меня волновал единственный вопрос. Кто? Кто решился оклеветать меня. Самым мерзким и непостижимым образом.
— Андрей Николаевич, вы пожаловались на меня? Это из-за последней операции, когда дрогнула рука? — сама себя не прощу. Недопустимое для хирурга нарушение, что тут сказать.
— Нет. Моя хорошая. Я тут вообще не причем. Но… — он остановился, делая ударение на данном союзе — У тебя появились враги и кто-то очень не хочет, чтобы ты стала выдающимся хирургом в своей области. Они довели до руководства комиссии о столь нелепом случае, придавая ему мировой масштаб. Ты находилась под моей протекцией и именно я руководил сложной операцией. Но тут подлили масла в огонь и объявили, что ты поставила неправильный диагноз. Доказали твою вину в произошедшем и самое абсурдное, смерть пациента на операционном столе. Чего не было в априори. Ухудшение, да. Даже опытные врачи не с первого раза определяют скрытую сердечную недостаточность, нежели молодой специалист.
Я посмотрела с надеждой на него, пусть он услышит мои молитвы и развеет сгустившиеся тучи над моей головой.
— Кому же я могла так насолить? — кажется я вслух озвучила наболевший вопрос.
— А вот это дорогая, нам и предстоит решить! Кому ты перешла дорогу? Чем скорее, тем лучше.
— Да, больной поступил, в очень плачевном состоянии. Об этом знали, только те, кто присутствовал на самой операции, — продолжала рассуждать, включая трезвую голову.
Всего присутствовало — восемь человек на данном мероприятии. Двоих сразу же отметаю. Остались, медсестры и анестезиолог. Кто же ты? Завистник скрывающийся под маской добродетели.