Та, которую я люблю
Шрифт:
Дальше ставили палатки - большую Майку с семейством и маленькую Вику с Вероникой. Веронике в очередной раз порвали шаблон надувными матрасами и насосом. Она уже даже не фыркала, а откровенно ржала - вы бы, говорит, ещё диван сюда припёрли, через эту переправу! Ну а что, будет надо - припрём, подумал Вик.
А вообще стоянка тут классная, и диван не нужен, потому что уже много лет как кто-то сделал лавки между деревьями, и к счастью, их никто до сих пор не пустил на дрова. И дров вокруг завались, да ещё и лиственничных. А какие-то предыдущие посетители оставили несколько пней. Таких небольших,
Палатки поставили, вещи разобрали, а тут уже и совсем ночь. Вик быстро развёл костёр, Майк притащил воды, девушки нарезали чего-то для бутербродов. Дети так увлеклись сбором хвороста, что с трудом согласились вернуться на стоянку, правда, когда просекли, что сейчас будет еда, то примчались быстрее ветра. Куча собранных веток внушала уважение.
Когда закипела вода в котле, туда бросили заварки и набранных рядом листиков свинячьего багульника. Тёти-Нинина буженина мгновенно исчезла, сыр и колбасу тоже подчистили. Пустили по кругу сначала Майкову фляжку с коньяком, потом фляжку Вика. Детям выдали шоколадку к чаю, а Сашка сказал, что уже не может и засыпает, и Лис увела его в палатку. Анна сидела и смотрела в костёр, и твердила, что не хочет спать, у неё ещё день. Ну да, по европейскому времени ещё совсем не ночь.
Ближе к полуночи и она сдалась. Котёл с чаем опустел, поставили второй. Петь не хотелось, все были какие-то замотанные. Майк притащил просто пенку, раскатал прямо на земле и завалился, и сказал, что пока ему и тут хорошо.
Когда изготовился новый котёл чаю, Вик зачерпнул по кружке себе и Веронике.
– Ты как, спать хочешь?
– Вообще да. В последние дни наблюдался острый дефицит сна.
– Допьём чай и пойдём?
– Легко. Где тут зубы чистят?
– У реки, но там ничего не видно.
– Я с фонариком.
Тропинка была прямая - не заблудиться, но он всё равно потащился за ней. Там надо осторожно, камни же. Постояли на берегу, послушали шум реки.
– Вон там, посередине, под водой, большой плоский камень. В хорошие времена на нём можно было загорать, - Вик показал фонарём направление.
– Так может быть, вода ещё спадёт.
– На то и надежда. Ещё раз так корячиться не хочется, - усмехнулся он.
– А вы крутые. Раз-два, попрыгали, все вещи и всех детей перетащили.
– Да нормально, чего только делать не приходится. Ладно, пошли. А то правда - залезем в палатку и уснём.
– А ты не хочешь спать?
– тихо рассмеялась она и погладила его по щеке.
Когда-то давно он во сне увидел у неё такой жест. Поймал ладонь, прижался к ней губами.
– Я хочу всего.
– Разом?
– Последовательно.
Конечно, спать сразу никто не собирался, а как собрались, то оказалось, что опять уже светает. Лес, во всяком случае, ощутимо посветлел. Когда Вик вылез из палатки, то увидел Майка и Лис, обнявшихся на пенке между костром и лавкой. Сверху на них была накинута Майкова флиска, они о чём-то тихо шептались.
Люди знакомы двадцать лет. И десять из них женаты. И не надоели друг другу. Значит, задача в принципе имеет решение.
В палатке была тёплая и сонная Вероника.
44. Вероника
Там, где тигр выходит к морю и трогает мягкой лапой прибой,
Где индейское лето слезинкою неба по усталой щеке…
Олег Медведев
Она проснулась - в чужой палатке, в чужом спальнике, на толстенном матрасе размером с диван - эй, а так вообще бывает? Обычно что на себе припрёшь, то у тебя и есть, и всё тут. Или это Ледяной перед ней чешуёй сверкает? Да вообще не только её выгуливают, ещё и детей. Дети Веронике понравились, они не ныли, не ссорились, во время сложной переправы и вовсе беспрекословно слушались, а потом ещё и ветки сухие в костёр собирали.
Но переправа, конечно - из серии «нихренасебекакбывает». Доведись до неё - повернула бы обратно к Витязю, и там осталась ночевать. Прыгать по огромным камням в сгущающихся сумерках над ревущим потоком - никогда бы не подумала, что станет. А вот как. Но мужикам было как будто всё по барабану - прыгать - ну и ладно, рюкзаки - сделаем, детей тоже перетащим. А стоянка очень уютная, даже с лавками.
Вероника села, нашла в углу сброшенную вчера одежду и пакет с чистой, и принялась одеваться. Часы показывали половину двенадцатого. На улице было тихо.
Она выбралась наружу и узрела сидящего на лавке Вика, рядом с ним на горелке стояла гейзерная кофеварка. Больше никого видно не было.
– Доброе утро, душа моя, - он подошёл и поцеловал.
– Хочешь кофе?
– С утра я всегда хочу кофе. А где остальные?
– Майк с детьми пошёл к реке, Лис спит.
– Я, наверное, сначала тоже схожу к реке. А потом уже кофе.
Вероника спустилась по тропинке, потом слезла с большого камня – как она тут себе ночью все ноги не переломала, загадка века. Днём, под солнышком река выглядела совсем иначе – не страшно, но очень красиво. Кто-то когда-то насыпал здесь огромных валунов, а реке нужно было течь именно в этом месте, вот она и бесится между камнями…
В паре валунов от берега на камне сидели Майк и дети. Они заметили Веронику и принялись махать ей руками, все трое, и кажется, ещё говорили что-то, но из-за шума воды было плохо слышно. Она помахала в ответ, немного растянулась – после дивана в палатке тело чувствовало себя, как после домашней кровати – и принялась умываться и расчёсываться.
Майк с компанией двинулся к берегу как раз, когда она закончила. Можно было полюбоваться, как ловко он это делает – одна нога на один камень, вторая – на соседний, подхватить Аннушку и переставить. Потом так же с Сашей. И потом ещё раз – уже на камень, с которого можно перебраться на берег без потерь.
– Доброе утро, Вероника, - сказали три голоса вразнобой.
– Но дядя Майк, здесь же невозможно утонуть, - Анна продолжала начатый разговор. – Тут же везде камни!
– Камни-то камни, а вот твоя матушка, например, однажды пошла сюда за водой и утопила котёл с концами, - сообщил Майк.