Та самая девушка
Шрифт:
Наклонившись к ней, я схватила Ванна за руку и притянула его к себе.
— Он мне просто нужен, — сказала я нахальной девушке. — На секунду, — пообещала я.
Ванн позволил мне вытащить его на танцпол, не обращая внимания на злую девушку и её демонический взгляд из-за его спины.
— Она ужасна, — сказала я ему, когда мы, естественно, начали двигаться под оптимистичную музыку.
Наконец он перестал улыбаться.
— Она почти ничего тебе не сказала.
Я зарычала, радуясь, что он не мог услышать
— Ей и не нужно было, — сказала я ему. — Дело в её отношении.
Его глаза загорелись притворным пониманием.
— Ах. Теперь я понимаю.
— Спасибо.
Он наклонился, убирая выбившуюся прядь волос с моего плеча.
— Я же говорил.
Мои глаза, естественно, сузились.
— Говорил мне что?
— Ты не очень хорошая девочка.
Я продолжала смотреть на него, гадая, что это значит. Он говорил так, как будто злорадствовал, как будто раскрыл какую-то великую тайну обо мне. Но я ничего не поняла.
Я была милой. Большую часть времени. К людям, которых я всё равно любила.
И я всегда была добра к нему.
Мила.
— Я очень милая, — возразила я. — Эта сучка сама напросилась, — я поняла кое-что ужасное слишком поздно. — О нет, мне так жаль, она не была твоей парой или что-то в этом роде, не так ли?
Его глаза удовлетворённо расширились.
— Она? Нет. Нет. Нет.
Три "нет" были хорошим подтверждением того, что она ему не нравилась. Это не должно было делать меня такой счастливой.
— Если ты предпочитаешь потанцевать с ней…
Он закатил глаза и обнял меня за талию, притягивая к себе.
— Я танцую с девушкой, с которой хочу танцевать.
Он всегда был так прямолинеен во всём, так прямолинеен и непоколебим. Это было странно. Или, по крайней мере, он отличался от других парней, с которыми я проводила время. Даже у моего брата была склонность танцевать со мной вокруг щекотливых вопросов. Эзра всегда боялся, что правда сломает меня. Как будто я была нежным цветком, который рисковал потерять свои лепестки.
Честно говоря, поведение Ванна было резким. Как настоящие удары в живот. Но оно взращивало что-то во мне. Я обнаружила, что мне не нравится, когда со мной обращаются как с хрустальной вазой. Путь Ванна, казалось, передавал больше… уважения ко мне. Он верил, что я взрослая женщина со своим умом.
И это подтверждало то, чего я не ожидала.
Моя ревность тоже была утолена.
Музыка изменилась, замедляясь. Ди-джей сказал что-то о выполнении просьбы, но всё, что я могла слышать, это бешеное биение моего сердца, когда Ванн обнял меня за талию, и я обнаружила, что мои руки обвились вокруг его шеи.
Он посмотрел на меня из-под опущенных век и густых ресниц.
— Ты мало что помнишь о прошлой ночи, не так ли?
Я покачала головой, ещё один румянец пополз по моему лицу, окрашивая его
— Было слишком много шотов. Это возвращается ко мне, но всё это беспорядочно и хаотично.
Его губы изогнулись в улыбке.
— Я тоже помню некоторые грязные моменты.
Опустив голову, я прижалась щекой к его груди, чтобы спрятаться.
— О, боже мой.
Его смех грохотал подо мной, и мне пришлось закрыть глаза, чтобы не слышать учащённого биения своего сердца. О, чёрт, мне слишком нравилось это чувство.
Он наклонил голову, чтобы прижаться щекой к моему лбу.
— Это была хорошая ночь, Диллон. Я разочарован, что ты не помнишь. Я неуютно себя чувствую.
Я крепче прижала его к себе, не в силах смотреть ему в глаза. Это заставляло меня сомневаться во всём. Но я не могла признаться ему в этом. Я крепко обхватила себя своей испытанной и истинной прекрасной личностью. Я была в порядке. Прошлая ночь была прекрасна. Всё было в порядке.
— Дело не в тебе. Серьёзно, я обычно могу справиться с алкоголем лучше.
— Я не знал, что ты слишком пьяна, чтобы помнить.
Его голос потерял дразнящую нотку и сменился беспокойством.
Пожав плечами, я осталась в укрытии.
— Это одна из моих сверхспособностей. Хотя обычно я более осторожна.
Некоторое время мы танцевали, молча, оба погруженные в свои мысли. Честно говоря, я едва могла распутать свои, чтобы разглядеть их. Я даже не могла догадаться об его мысли.
Было о чём подумать. Есть из-за чего смущаться. Так много всего.
— Я не собираюсь везти тебя домой сегодня вечером, — объявил он.
Я отстранилась, не в силах не смотреть ему в лицо и не понимать, серьёзно ли он говорит.
— Ты сейчас серьёзно?
Его серые глаза потемнели от эмоций, которые я не могла прочесть.
— Я не хочу, чтобы у тебя сложилось обо мне неправильное представление. Обычно со мной не так... легко.
У меня отвисла челюсть. Это был удар по мне? Честно говоря, я не могла сказать. Забудьте, что я только что решила насчёт этого человека. Он не был открытым и честным. Он был загадкой. Полной и абсолютной тайной. Кто он такой?
— Ты меня оскорбляешь?
Он засмеялся и крепче прижал меня к себе. Его губы опустились к моему уху.
— Нет, не оскорбляю.
Мы снова танцевали в тишине. Я была загипнотизирована его телом, таким близким к моему, его губами у моего уха, его дыханием, плывущим по моей обнажённой коже. Я была рада, что он не думал, что будет трахаться две ночи подряд. Я этого не сделаю.
В основном потому, что я больше ни с кем не спала. В основном потому, что я была монашкой.
И ему не нужно было знать, насколько я была разочарована, в то же время я испытала огромное облегчение. Как это вообще имело смысл?