Та сторона времени

Дембский Еугениуш

— Само собой, — фыркнул он. — Она меня даже как-то раз привела на свое «выступление». Неплохой номер, да? В этой стране каждый, кто захочет, надувает собственных сограждан.

— А как она здесь оказалась?

— Хотела стать журналисткой. Вертелась вокруг ТЭК, поскольку тут теплее всего.

— ТЭК? — Я покачал головой. — Ведь об этом ничего нового написать уже не удастся. Некоторые давно зарабатывают тем, что пишут только о ТЭК, и притом весьма неплохо.

— Она утверждала, что кое-что еще осталось. Знаешь, она старалась пробиться к тем ученым, которых отобрали для работы внутри шара, но, естественно, охрана там такая, что у нее не было никаких шансов. ТЭК тщательно заботится, чтобы исключительные права имели их

чертовы газеты.

— Довольно-таки наивно она подходила к этому вопросу, — пробормотал я.

— Ага. Но у нее, как она говорила, был один козырь. А именно один из тех типов, что отказались. Его звали… — Он поднял глаза к потолку и несколько раз причмокнул. — Ммм… А! Богг. Сол Богг отказался, не согласился продлить свою жизнь, а Бонни выпросила у него согласие на интервью. Вот только он взял да и смылся. И бедняжка целый год все свое свободное время и все деньги тратила на поиски Богга. Когда я с ней познакомился, она объедалась арахисовыми орешками, не могла без них жить, а когда Богг исчез, отказалась даже от этого, чтобы иметь больше денег — ну, вы знаете: детективы, объявления в прессе, поездки по всем Штатам, и так далее, и так далее. И ничего. Ноль.

— А дома, в Дулуте? Может, она туда поехала?

— Нет! — возразил он. — Там у нее никого нет, она сирота.

Я посмотрел на часы, встал и, достав подвеску, подбросил ее на ладони.

— Так что? Оставлю тебе? Может, она вернется?

— Нет, нет! — Он поднял обе руки, словно отгораживаясь от моего предложения. — Во-первых, она меня наверняка не навестит, а во-вторых, я уезжаю, и притом, скорее всего, в Евразию. У нас нет никаких шансов встретиться.

— Что ж, ничего не поделаешь. — Я положил подвеску в карман и подошел к Майку. — Всего доброго, и желаю успеха. По-моему, ты его заслуживаешь.

Он пожал мне руку и, неожиданно придержав ее, потянул носом и посмотрел на мой карман. Театрально вздохнув, я достал сигареты и сунул пачку ему в руку.

В коридоре я никого не встретил. На автостраде я подключился к сети и в полудреме, потягивая пиво, вернулся в отель. Мини-комп проинформировал меня, что Яйо получил мое сообщение, а Клод до сих пор не отвечает на звонки, но была только половина девятого. Подвеску я бросил в чемодан, а сам отправился в бассейн. Призрак свисающего живота был сильнее, чем все чаще охватывавшая меня лень. В начале десятого я приветствовал у себя в номере Яйо Радера, а стоило нам наполнить свои стаканы, как появился и Клод. Мы удобно расселись в креслах.

— Ну так что? Закончили? — спросил Клод.

— Ага… У нас триста с лишним снимков, из которых десяти процентов хватило бы для безусловного развода. Получаем деньги… — я показал пальцем на пульт мини-компа, Яйо наклонился и постучал по клавишам, — и прощаемся с симпатичной Ариадной Вуд. Сколько?

— Тринадцать дней по две сотни плюс премия, всего будет три тысячи триста восемьдесят. — Клод трижды хлопнул в ладоши. — Не знаю, не слишком ли мы дешево берем? — задумчиво сказал Яйо.

— Может, Ариадна присоветует нам каких-нибудь подружек, жаждущих свободы, подкрепленной несколькими миллионами?

— Наверняка. — Я налил себе и подал бутылку Яйо. — Завтра возвращаемся домой. Сейчас свяжусь с клиенткой и договорюсь о расчете. У меня к вам все. Еще одно — как возвращаемся?

— А ты не считаешь, что твое распоряжение, чтобы мы всегда ездили раздельно, не касается дел о разводе? Ведь это бессмысленно, — буркнул Клод.

— Послушай меня, дружок. Ты пока еще новичок в этом ремесле. Некоторые вещи должны происходить автоматически, а это достигается тренировкой. — Я придал лицу приятное выражение. — Конечно, мы могли бы жить в одном отеле и возвращаться в одной и той же машине, но если я хочу, чтобы в будущем от тебя была польза, я должен быть кое в чем уверен, в том числе, что ты не подойдешь ко мне на улице и не рявкнешь во все горло: «Снова за кем-то

следим, Оуэн?» У меня у самого на счету пара дел, проваленных из-за идиотских мелочей, и я поклялся, что больше такого не повторится, несмотря ни на что. Поэтому мы всегда будем соблюдать конспирацию, даже если иногда это выглядит как плохой детективный фильм. Больше вопросов нет? Ну тогда всего вам доброго. Я вылетаю завтра в девять пятнадцать. Один из вас может лететь со мной, или, если хотите, отправляйтесь вместе, только чтобы не все трое одним и тем же рейсом. Пока!

Они допили свои порции и попрощались со мной, небрежно помахав руками. Я связался с Ариадной Вуд по защищенной от подслушивания линии и сообщил об успешном завершении работы. Мы договорились на два часа, и оба, довольные, положили трубки. Я сразу лег спать, чтобы не ужинать, и, к сожалению, никакие вещие сны мне не снились.

Вернувшись к себе в контору, я испытал прямо-таки мазохистское удовольствие. Мне не слишком много довелось пережить в ней радостных минут, но сейчас, после двух недель, проведенных в дюжине отелей, при виде вычищенного коврового покрытия, пустого стола и клавиатуры мини-компа я почувствовал себя бодро и приятно. Несомненно, причиной хорошего настроения был тот факт, что вскоре здесь должна была появиться клиентка и выплатить три с лишним тысячи баксов, крайне необходимых и мне, и моим сотрудникам. Я закурил трубку, чтобы заглушить царивший в помещении запах пустоты и скуки, просмотрел почту, проверил счета и выложил на стол «служебную» папку, единственной задачей которой было создавать видимость рабочей обстановки. Из нее я достал несколько фотографий и шесть страниц заметок по поводу прошлогодней гонки за Кубок Пяти Озер. Ровно в два я заварил кофе, а также глотнул из спрятанной в столе бутылки. У людей закодирован в мозгу некий стереотип детектива — главное место в нем занимает насыщенное парами виски дыхание. Ариадна Вуд не отклонялась от стереотипа клиентки, вооруженной стереотипом детектива. У меня вовсе не было желания ее разочаровывать. Такие, как она, не любят ошибаться. В шесть минут третьего раздался звонок в дверь. Я открыл сам, с удовольствием отметив, что она сразу же слегка потянула носом воздух и в ее глазах появилось удовлетворение.

— Добрый день. — Она обошла меня и быстро направилась к креслу. — У вас в самом деле есть для меня эти снимки?

Вернувшись к столу, я некоторое время молчал, потом положил перед ней конверт, который достал из сейфа.

— Свыше трехсот фотографий и подробный отчет. У вашего мужа нет никаких шансов.

— Хотелось бы взглянуть, — потребовала она.

— Конечно. — Я вынул из конверта диск и вставил его в щель мини-компа, затем ввел пароль и повернул экран в сторону клиентки.

Она тщательно просмотрела всю документацию, хотя уже через несколько секунд глаза ее заблестели, и я заметил в них призрак алиментов с несколькими нулями. Наконец она вернула мне клавиатуру.

— Пароль? — бросила она.

— Доступ к диску открывается после ввода цифр три-три-восемь-ноль. Легко запомнить. Именно столько вы мне должны.

Она долго смотрела мне в глаза, стараясь дать понять, как она меня презирает.

— Перекодируйте на четыре тысячи, — медленно проговорила она. — Я столь сложные числа не запоминаю. — Она откинулась на списку кресла и удовлетворенно закинула ногу за ногу.

Липким взглядом пройдясь по конечностям Ариданы Вуд, я вынул диск из привода, положил его в конверт и толкнул по крышке стола в ее сторону.

— Увы, — сказал я. — Это одноразовый диск. Его не перекодировать. И я не собираюсь тратить его впустую, он стоил мне сорок три цента. Прошу. — Я встал и показал ей на клавиатуру.

Я деликатно отошел к окну и немного подождал, пока миссис Вуд — еще миссис Вуд — переведет на мой счет указанную сумму. Что она и сделала, демонстративно громко стуча по клавишам.