Таблетка от старости
Шрифт:
– Ну, что, Сюсенька, пойдем? – наконец обратилась Эльвира Викентьевна к сумке, стоящей на соседнем стуле. Из сумки показалась голова Сюсеньки.
Сюсенька, она же Эсмеральда была любимой собакой Эльвиры Викентьевны породы Чи-хуа-хуа и стоила бешенных денег. Сюсенька невозможно раздражала Шуру своим внешним видом, выпученными глазами, вредностью и визгливостью. У Федора при первой встрече с Сюсенькой шерсть стала дыбом, хвост вытянулся трубой. Он начал как-то боком подпрыгивать вокруг собачонки, а когда Сюсенька на него тявкнула, издал грозный боевой клич «Мрэ-э-э-о!!!», после чего Сюсенька заткнулась
Эльвира Викентьевна, вызвав откровенное недовольство Сюсеньки, полезла в сумку за кошельком.
– Я заплачу, – остановила мать Шура.
– Вот и славно! Наконец-то я дожила до того времени, когда дети за меня платят, – резюмировала Эльвира Викентьевна и встала.
– А что? У тебя есть еще какие-то дети, о которых я не знаю? – Шура изобразила на лице большое удивление.
– Ох, мало я тебя порола, – заметила Эльвира Викентьевна, подхватила сумку с Сюсенькой и, покачивая бедрами, направилась к парковке, где стоял ее роскошный кабриолет марки «Мерседес».
Мужчины, присутствующие в кафе, встрепенулись и проводили Эльвиру Викентьевну заинтересованными взглядами. Шура посмотрела на часы. До встречи с Кирсановым оставался еще час. Интересно, куда он ее повезет? Сказал, что будет сюрприз. Шуре давно уже хотелось пойти с Кирсановым куда-нибудь вместе. В театр или на концерт или вот летом, хотя бы на пляж. Но это было невозможно. Вдруг кого-нибудь из его знакомых встретят. Надо было соблюдать конспирацию. Хорошо бы все-таки он повез ее на концерт. Летом в Питере, кто только не гастролирует! Шура заказала себе еще кофе, закурила и стала рассматривать окружающих. Окружающие не представляли из себя ничего интересного. Сплошные пупсики и старперы. А туда же! Эти мужчины даже в подметки не годились ее Кирсанову. Однако, когда Шура, уже расплатившись, шла к своей машине и чувствовала на себе их такие же заинтересованные взгляды, как и те, которые они бросали вслед ее матери, Шуре было приятно. Очень.
Кирсанов повез Шуру не на концерт, а на дачу к какому-то своему приятелю, который в это время был в отпуске за границей. Дача была довольно симпатичной и располагалась неподалеку от дачи Пьетрофича в престижном Курортном районе. В ней, как и у Пьетрофича был весь набор загородных развлечений. Беседка для барбекю, баня и бассейн. Бассейн был довольно приличных размеров.
– «Наверное, двенадцатиметровый», – подумала Шура, наметанным глазом окинув бассейн. Такой же был и у Пьетрофича. Шуре стало скучно.
– Вот, Сашенька, ты хотела на пляж. Чем тебе не пляж? – сказал Кирсанов, обводя рукой богатство своего приятеля.
«Ничем», – хотела ответить Шура, но сдержалась. Шура терпеть не могла, когда ее называли Сашенька, а Кирсанов упорно не хотел звать ее Шурой.
– Какая же ты Шура? – говорил он, когда Шура высказывала ему свои претензии. – Ты Сашенька!
Обычно после этого он крепко прижимал к себе Шуру, и она переставала злиться, хотя это его «Сашенька» очень даже смахивало на «Сюсеньку».
Про купальник для бассейна он ей тоже ничего не сказал, это вызвало в Шуре дополнительное раздражение. Наверное, сюрприз, по его мнению, предполагал, что Шура будет резвиться в бассейне
Каждый раз, когда Шура оказывалась где-либо без своей машины, она тысячу раз об этом жалела и тысячу раз поминала своего отчима Пьетрофича добрым словом. Девушке просто необходима мобильность и независимость в передвижениях.
– Ну, ты чего нос повесила? – Кирсанов подошел к Шуре и взял ее за подбородок.
Почему-то захотелось столкнуть его в бассейн. Прямо в модных ботинках и дорогом костюме.
– Что-то не хочется мне тут купаться, – честно ответила Шура.
– Не дури, раздевайся, давай. У нас времени мало, – он посмотрел на часы и стал стаскивать с себя галстук.
Это у Шуры сегодня был выходной, а у Кирсанова день был обычный рабочий. Не операционный, конечно, в операционные дни Шура с Кирсановым не встречались, а обыкновенный рабочий день, наполненный разными административными вопросами.
«Вот тебе и сюрприз», – подумала Шура и чуть не расплакалась. А с другой стороны, чего она хотела? Он же женатый занятой человек. Год назад от одной только мысли, что такой вот красивый мужчина привезет ее на тайное свидание, Шура лопнула бы от счастья. А теперь вот кочевряжется.
Шура, нехотя, сняла с себя одежду и прыгнула в бассейн. Из головы не выходили рассказы Нины Константиновны о зловредной гарднарелле, которая таится в водной среде. И уж если погибает, то исключительно от огромного количества всяческих химикатов. Так что или гарднарелла, или ядовитые химикаты, которые тоже для женского организма не совсем полезны. Третьего не дано.
Ясное дело, что Шуре от этих мыслей было не до секса и уж, тем более, не до любви. Кирсанов, наверное, почувствовал эту ее напряженность, поэтому долго возиться не стал. Сделал все быстро, по-деловому, недовольный вылез из бассейна, вытерся и стал одеваться. На Шуру он не смотрел.
Шура выбралась из бассейна, завернулась в полотенце, подошла к суровому Кирсанову и заглянула ему в глаза.
– Сашенька, – строго сказал Кирсанов. – Если ты не в духе, то в следующий раз так и скажи. Можем никуда ведь и не ездить. Я делаю все, что могу. Прости меня, но больше я тебе дать ничего не в силах. Мои обстоятельства тебе прекрасно известны.
– Угу, – Шура обняла Кирсанова и заплакала.
– Ну, вот еще! – Кирсанов высвободился. – Терпеть не могу, когда девки плачут. Почему вы все свои проблемы пытаетесь слезами решать?