Табор смерти
Шрифт:
– По последнему преступлению, – подал голос муровец. – Хотя в Москве сподручнее было бы.
– Копач несколько экстравагантен, – заявил Апухтин. – Не знаю, может, ему запала в голову идея о плановой экономике. Но так или иначе, ежегодно он бомбит только одну область.
– Странно это, – отметил белгородец.
– Странно, – подтвердил Апухтин. – Но всему должно быть объяснение.
– То есть, если он начал с нас… – задумчиво произнес Ломов.
– …тогда он где-то здесь, – завершил мысль Апухтин. – И мы ждем следующего налета именно здесь, в Светогорской области…
Глава 10
– Ворую?! –
– Зачем воруешь-то? – спокойно осведомился Васин, глядя на закутанную в бесчисленные юбки и кофты поджарую смуглую цыганку, как тигрица мечущуюся по тесному кабинету отдела железнодорожной милиции.
– А когда у тебя пять детей будет и кормить их не на что, тоже воровать пойдешь! – Цыганка нависла над Васиным, в ее голосе звучали обличительные нотки. – Голод страшнее Бога! А ты-то чистенький весь такой да гладенький. Черт рыжий!
– А работать не пробовала? – с усталым спокойствием поинтересовался Васин.
– А я и работаю, – гордо подбоченилась цыганка.
– Где?
– Ворую!
– Значит, признаешься!
– А ты поймай, тогда признаюсь!
– Понятно. – Васин посмотрел на нее и гаркнул неожиданно, с рыком, как учил Ломов, чтобы ошарашить человека: – Села! Заткнулась! Отвечаешь только на мои вопросы!
Цыганка изумленно уставилась на лейтенанта и невольно приземлилась на стул.
«Вот же удружили товарищи командиры», – подумал в который уже раз Васин.
Следственно-оперативная группа за дело взялась споро. Васин теперь мог на деле увидеть, что такое настоящее, дотошное планирование, когда каждая версия рассматривается со всех сторон и тут же находятся действенные средства для ее проверки; мог оценить, как методично, будто мельница, работает следственно-розыскная машина.
Объем задач стоял очень большой. Все участники группы были загружены по самую макушку. Не зря Апухтин говорил, что для его сотрудников работа на первом, втором и третьем местах. Да и всей областной милиции тоже не давали расслабиться.
Следователь исходил из того, что архаровцы готовят удар в области, значит, они должны где-то отлеживаться, как-то передвигаться. Поэтому теперь у каждого постового были фотороботы налетчиков. Проверялись все машины. Шерстились гостиницы, частный сектор. Ну и, конечно, места сосредоточения преступного элемента. Был сориентирован весь подсобный аппарат органов внутренних дел. Осведомители из кожи вон лезли, чтобы добыть информацию, поскольку опера обещали им златые горы, если помогут раскрыть преступление.
Васину досталась самая токсичная линия. Но вместе с тем, возможно, и самая перспективная – работа по цыганам. И теперь он мотался по всей области, пытаясь нащупать нить.
Вот и сегодня прибыл на станцию Абызовка, место недавнего «мамаева побоища».
Тут цыганский табор, накануне хорошо почистивший районы области гаданием, попрошайничеством и мелкими кражами, решил отправиться
– Чего не пускаешь? – орут цыганки. – Вагон большой! Места всем хватит!
Толпа прорывается в вагон. Тюки, баулы, сопливые дети, крики, шуршание юбок и мат. Нормальный такой табор. Стандартный.
На беду цыган, на станции был линейный отдел милиции. Так что служители порядка вовремя подоспели с призывами к законности и порядку.
Ну и началось. То же самое – крики, визги, только куда выше по тональности и накалу. Вопли, когда цыганок пытались оттащить в отдел, доносились до небес, будто с них живых кожу сдирали и солью посыпали. Ну, и типичный набор пожеланий «проклятым легавым»: «Чтоб у тебя на лбу рог вырос!», «Чтоб твоя жена тебе арапчонка принесла в подоле!», «Чтоб тебя клопы съели!» Ну и дальнейший перечень добрых пожеланий, в том числе на цыганском: «Тэ прокхандэл тро шэро!»
Сопротивление милиции постепенно переходило в драку. Женский батальон, черти его дери. Это самое худшее, потому что милиция не знает, что с ними делать. Слабый пол! С мужиками все ясно – пятерых сопровождавших женщин цыган быстренько приструнили, бока намяли. А как поступить с визжащей благим матом цыганкой, которая от избытка эмоций швыряет в тебя годовалого ребенка?
Милиции совсем пришлось бы туго, если бы не дислоцирующаяся рядом железнодорожная армейская часть. Ее командир всегда был рад прийти на помощь родной милиции и делал это без докладов с согласованиями. Так что общими усилиями армии и милиции с цыганами справились.
В железнодорожный отдел весь табор не поместился. Самых буйных, по которым нужно будет принимать процессуальное решение, распихали в камеры. А остальных загнали в здание строящейся свинофермы, выставили охрану.
– Для вас, ментов, – что цыган, что свинья! – орала пожилая цыганка. – Я Хрущеву напишу! Он цыган уважает!
Да уж, как уважает Хрущев цыган, были наслышаны многие. Его «уважение» им давно икается Указом 1954 года о борьбе с их вольницей.
Узнав об этом событии, Васин выехал на место, переговорить с неистовым народцем. Его интересовал один вопрос – не возникал ли здесь Копач, не знает ли кто его. А для этого нужно развести цыган на разговор. Болтать-то они горазды. Но вот что-то конкретное из них выудить – тут надо сильно постараться.
– Пять детей, говоришь, – задумчиво произнес Васин, разглядывая буйную цыганку.
– Пять, – с вызовом воскликнула цыганка.
– Пять детей. Пять лет без матери. Меньше за хулиганство и сопротивление милиции не получишь. Такая вот забавная арифметика.
– Вот еще, – презрительно фыркнула цыганка, но глаза ее испуганно забегали.
– Увидишь. И очень скоро. Единственный способ снискать снисхождение – быть с нами покладистой.
– Ха, не лечи леченую.
– Ну, как знаешь, – Васин начал приподниматься. – Разговор закончен…