Табу на вожделение. Мечта профессора
Шрифт:
— Ты… с ума… сошел…
— Малышка моя!
Звонок в дверь повторился. Каримов грязно ругнулся и ускорился.
Юля прикрыла рот ладонями и тихонько заскулила. Внутри нее все туже скручивалась невидимая спираль. Все сильнее разрасталась сладкая агония.
— О-о-о! — протяжный вздох.
Марат прихватил губами один из ее сосков. Облизал. Звук мощных хлюпающих ударов порочным эхом разлетался по кухне. И снова звонок. Попова отчаянно захныкала:
— Нужно открыть…
— Нужно послать всех на хрен и довести тебя до оргазма!
Почти так он и сделал. Уже спустя несколько яростных
— Марат! Что ты со мной… а-а-а!
Но Каримов точно завороженный наблюдал за ней из-под опущенных ресниц.
А за секунду до своего финала вышел из Юли и излился на ее живот.
Глава 39
— Ты как? — поинтересовался Марат, машинально поглаживая ее по обнаженному бедру. Сражаясь буквально за каждый глоток воздуха, Юля обессиленно выдохнула:
— Нормально…
К тому моменту, когда они завершили свои безумные скачки, звонки в дверь прекратились. На смену им пришли звонки на телефон. Где-то в недрах дома громко и надрывно вибрировал мобильник Каримова. Чертыхнувшись, мужчина осторожно пересадил Юлю с себя на пол, а сам поднялся на ноги.
В пару касаний поправил одежду, приводя себя в порядок. Затем, ничего не объясняя, он направился к раковине. Включив воду, Марат торопливо омыл лицо, руки, шею, подмышки. Сорвав с крючка чистое полотенце, насухо вытерся им. А после, щедро намочив ткань под проточной водой, хорошенько отжал ее и направился к Юле. Оказавшись рядом, профессор помог ей подняться. И так же, как вчера, принялся бережно протирать ее тело, очищая кожу от пота и от остатков своей собственной страсти.
Когда с гигиеническими процедурами было покончено, Марат с точностью элитного снайпера швырнул полотенце в раковину.
— Одевайся! — велел он, запечатлев еще один быстрый поцелуй на ее губах.
Коротко кивнув, Попова принялась наспех облачаться в свое нижнее белье. Ох и непросто же это было. Руки жутко дрожали, пальцы не слушались.
Тем не менее она справилась. И когда уже потянулась к своему платью, Каримов направился прямиком к окну и распахнул его настежь.
Свежий осенний воздух тут же проник в комнату.
Наполнил ее утренней прохладой. Юля зябко поежилась.
— Закрой, если станет холодно, — проинструктировал ее хозяин дома.
А сам стремительно покинул кухню, явно намереваясь открыть дверь настойчивому посетителя. Оставшись в гордом одиночестве, Попова на негнущихся ногах добралась до раковины. Сперва утолила жажду, затем щедро плеснула себе в лицо пару пригоршней ледяной воды в надежде хоть немного остыть. Успокоиться. Она хорошенько вытерлась вторым полотенцем, которое обнаружила на крючке, и развернулась спиной к кухонному гарнитуру. От волнения Юля вцепилась в несчастную столешницу так сильно, что онемели пальцы. Но ничего с собой поделать она не могла. Ей сложно было прийти в себя после произошедшего. Сердце все еще дико громыхало за ребрами. Между ног призывно пульсировало, напоминая о совсем недавнем оргазме. По телу разлилась приятная
«Боже мой! Что он со мной творит? Он… да он же с ума меня сводит!»
Ее размышления были прерваны звуком открывающейся двери. Так уж вышло, что кухня в доме Каримова располагалась недалеко от прихожей. Словом, слышимость была отменной. Юля даже его удивленную интонацию распознала, когда Марат произнес одно-единственное слово:
— Мама?
Попова остолбенела, обмирая изнутри всем своим дрожащим тельцем.
«Черт подери! — паника накрыла с головой. — Как мама? Его мама? Блин! Мы самый настоящий погром здесь устроили… она же все поймет! Сразу догадается, чем мы тут занимались! Ой, стыдобища! Нет-нет-нет! Я не хочу знакомиться с его матерью! Тем более сейчас! Что же делать? Что мне делать? Спрятаться, быть может? Или… окно открыто! Можно попытаться выбраться наружу и… Господи! Что за бред я несу? Спокойно! Спокойно! Просто дышать. Нужно просто дышать! Все обойдется…»
— Нет! — послышался возмущенный женский голос. — Маргарет Тэтчер собственной персоной! Ты чего на внутренний замок закрылся? Мы уже волноваться начали! Думали, с тобой что-то случилось! Дверь не открываешь, на телефонные звонки не отвечаешь! Разве так можно, сынок? Я ведь не молодуха уже! Сердце-то пошаливает!
И тут же раздался звонкий детский голосок:
— Марат! — радостно завопил Артем. — Привет!
Судя по звуку, Каримов подхватил племянника на руки и угрюмо, с явным недовольством поинтересовался:
— А вы чего так рано вернулись? Я вас завтра ждал!
Вжикнула молния. Очевидно, женщина сняла обувь.
И Юля крепко зажмурилась, до боли прикусив губу.
«Капец! Капец! — мысленный стон. — Вот это я влипла! Уф!»
— Так мы и не собирались возвращаться! — невозмутимо пояснила его мать. — Но этот мелкий проказник просто выбора не оставил же! Настоящую истерику нам с дедом закатил! Под дверью сидел и рыдал — так отчаянно домой рвался! Игрушка ему какая-то нужна. Предлагала новую купить — он ни в какую. Именно ту ему подавай. Ну что я могла поделать-то?
— Артем? — строго. — Это что за новости?
Повисла секундная пауза. Затем мальчуган виновато запыхтел:
— А ты не будешь меня ругать?
— Не буду! Говори, в чем дело? Почему так плохо себя ведешь?
— Я поменялся с Мишкой трансформером на выходные. Он взял моего, а мне дал своего. И скоро уже нужно будет отдавать ему робота, а я в него даже не поиграл! Потому что забыл вчера с собой его взять!
— Понятно! — легкая усмешка. — Разувайся!
Очевидно, он поставил ребенка на пол.
А после вновь обратился к своей матери:
— Я сегодня занят. Придется тебе увезти его. Завтра сам за ним приеду.
— Тю! — отмахнулась женщина. — Да не переживай, сынок! Занимайся своими делами. Я здесь с ним останусь. Будем в детской играть. Тебя не потревожим.
— Мама! — нетерпеливо. — В другой раз!
— Господи, Марат! Какой же ты грубый! Даже чаем мать родную не напоишь?
Юля часто-часто задышала, сильнее вжимаясь спиной в столешницу.