Табу на женатых мужчин

Луганцева Татьяна Игоревна

– Клюква… – растерялась девушка.

– Это понятно, что клюква! А что еще?! Может, брусника, малина? И какая вода и какой сахар или заменитель? А можно мне заменить сахар на мед? Что-то советуйте уже, не стойте столбом! – Досталось и официантке. – Мед-то полезен! Я, правда, вспотею еще сильнее, но что делать? Кофе-то мне нельзя! – Он так долго и нудно все это выспрашивал и выяснял, что официантка уже закатила глаза, понимая, что это может никогда не закончиться.

Алексей словно узнавал рецепт какого-то очень сложного блюда, а шеф-повар не хотел раскрывать его рецептуру. Наконец взмокшая официантка удалилась

от их столика и подошла к столику Григория.

– Почему вы наш заказ не отдаете в обработку? – заорал покрасневший Алексей ей вслед.

Девушка испуганно посмотрела на Алексея.

– У меня электронный блокнот, ваш заказ уже поступил на кухню, – пояснила она, изумленно и несколько испуганно хлопая ресницами.

А Муза, между тем, встретилась глазами с темными и весьма впечатляющими глазами Григория и снова покраснела. Гриша сам первый отвел глаза и начал заказывать. За это время Алексей просто свел с ума свою даму. Он начал рассказывать о своей работе, вернее, о том, что его преследуют одни заговоры и неприятности, организованные недругами и предателями. То есть его на работу не берут, а берут исключительно женщин, потому что существуют скрытые «гонения на мужчин».

Муза согласно кивала головой, дабы не гневить рассказчика и не провоцировать его, она эти приступы уже видела. Она-то прекрасно понимала, почему его не брали на работу. Если бы она была работодателем, то вызвала бы ему психиатрическую помощь, а не предложила работу. Потом Алексей плавно перешел на свою семью, то есть на двух бывших жен. Естественно, обе они оказались самыми худшими, самыми непонимающими на свете склочными бабами. Самое страшное, что сделала одна из жен: она не понимала, что он все время болеет. Она его, больного, выгнала из дома! Представляешь? Больного человека с температурой выгнала из дома за фруктами для их дочери!

Муза понимающе кивала головой. Но она не понимала совсем другое: как это чудо, с такой явной агрессией, умудрилось жениться два раза? В голове родилось страшное, но очень подходящее к случаю слово «шизофрения». Именно это заболевание протекало с затишьями и явными обострениями. В данный момент имело место явное обострение. Алексей брызгал слюной, лицо его то краснело, то бледнело, а глаза почему-то смотрели на ее губы или грудь, причем взгляд был каким-то мутным, несфокусированным. Муза посмотрела на Григория испуганно, но он не внял ее тревоге, потому что с аппетитом что-то ел с большой тарелки. Только теперь она оценила то, что он рядом, все-таки хоть какое-то знакомое лицо. Ей давно принесли кофе, а Алексею – напиток, больше напоминающий компот с какими-то плавающими красными ягодами. Он все время вылавливал эти ягоды, отжимал их о край чашки и потом долго смаковал с жутко противным присвистом и причмокиванием. Музу тошнило.

– Витамины, все оплачено, – пояснил он Музе.

Она снова посмотрела на Григория, но увидела, как он опять уминает какое-то вкусное блюдо, чего она была лишена. У Музы засосало под ложечкой, она почему-то очень сильно захотела есть. Вот бы мяса или рыбы, но меню не предусматривало такого жадного кавалера. Леша все потел и потел, распаляясь сильнее.

– А вы очень красивая женщина! Я вам это сразу же сказал!

– Спасибо.

– А сейчас мы поедем ко мне!

– Извините, Алексей, но не в этот раз, – ответила

Муза, думая только о том, чтобы унести от него ноги и потом очень вежливо сообщить по почте, что он прекрасный человек, очень умный и симпатичный, но просто не ее… Пожелать ему если не лечиться, то продолжить поиски…

Но Алексей сразу же зацепился за ее отказ.

– Я не понял, Муза, вы что, кинуть меня хотите? Это что, у меня опять не состоится? Очередная кинула меня?! Ну уж нет! Мне это надоело! Это просто невыносимо! Я не позволю никому издеваться над собой! Сучки выпивают за мой счет, некоторые даже пытались есть, но я не идиот! Ты от меня не упорхнешь, бабочка! – Глаза Леши налились кровью.

Он резко наклонился вперед и сделал то, что нормальный человек даже в страшном сне увидеть не мог: вонзил вилку в ее свободно лежащую на столе руку, пригвоздив ее к поверхности насквозь, словно бабочку иголкой. От развернувшейся перед глазами ужасной картины Муза даже не сразу почувствовала боль. Раздался дикий женский крик, но Муза точно знала, что кричит не она, а сидящая рядом девушка, которая увидела все это.

Алексей же, похоже, униматься не собирался. Он тянул к ней свои руки, словно стремясь задушить. Григорий в два прыжка преодолел расстояние до их столика от своего места и двумя ударами свалил Алексея на пол. Тут же раздались крики:

– Сволочь! Психопат! Какой-то урод! Что с девушкой сделал! Ой, какой кошмар! Прямо как в фильмах ужаса! Я не могу на это смотреть! Она тихо сидела, а этот идиот уже изначально вел себя неадекватно! Господи! Вызовите кто-нибудь полицию и «Скорую»! Какое зверство!

Муза же смотрела на свою пришпиленную руку, бледную и скрюченную, словно парализованную. Крови фактически не было, только тоненькая струйка текла из одного из четырех проколов зубцов вилки по белой коже.

– Тихо-тихо, только не теряй сознание! Все хорошо! Все сейчас будет хорошо! – суетился возле нее Григорий.

И тут Муза почувствовала дикую боль в ладони, словно организм, первоначально замерев от шока, наконец отреагировал. Какие-то мужчины скручивали Алексея и связывали ему руки за спиной и ноги, кто-то пожертвовал свой галстук для этих целей.

– Тихо! Тихо! – прижал ее голову к своей груди Григорий. – Я сейчас достану вилку.

– Нет! Не надо! Не трогайте меня! – взмолилась Муза, обливаясь слезами. – Мне так страшно…

– Муза, успокойся! На раз, два, три! Врачи уже спешат на помощь! Но мы же не поедем в больницу вместе со столом! Как же этот урод с такой силой смог?! – удивился Григорий и, прижав Музу к себе, выдернул одновременно из стола и из ее руки вилку.

Последнее, что запомнила Муза перед тем, как потерять сознание, была окровавленная вилка в дрожащей руке Григория и его глаза, на этот раз абсолютно серьезные…

Глава 4

Муза посмотрела на свою покалеченную руку, которую обкололи обезболивающим, зашили сосуд в одном месте и перебинтовали стерильными бинтами, и ей снова стало плохо. Медсестра уже несколько раз растирала ей виски нашатырем.

– Девушка, да вы возьмите себя в руки, в конце концов! Чего вы все заваливаетесь спать-то? Не пойму, то ли сознание теряете, то ли спать хотите…

– Вы мне что-то укололи, – пожаловалась Муза.

– Успокаивающее, вы были очень возбуждены.