Тачанка с юга
Шрифт:
Открывать или не открывать?
Вдруг голос за дверью сказал: «Нужно было по парадной лестнице…» Второй голос выругался и ответил:
«Там насупротив дверь командира, начнешь стукать, а он выскочит с наганом! Вот тебе и будет парад!»
«Почему они боятся нашего соседа командира?» — подумал я и спросил:
— Кто здесь?
— Открывай! Чека с обыском! — Требование было подкреплено вполголоса отборной руганью.
«Раз ругаются и боятся парадной лестницы — значит не чекисты», — подумал я и, осмелев, спросил:
— Ордер
— Открывай, хад ползучий, а то дверь сломаем! — И снова поток ругани. Это меня окончательно убедило, что за дверью бандиты, и я дерзко заявил:
— Без ордера не открою!
— А куды его подать, если дверь закрыта, хад ползучий, белогвардейская морда! — изливалось на меня из-за двери.
Я предложил подсунуть ордер под дверь или подождать, пока я позвоню хозяйке в больницу по телефону. Про телефон я соврал. Он был поврежден и уже больше месяца не работал.
Голоса за дверью тотчас смолкли, потом по лестнице застучали шаги, внизу хлопнула дверь. Стало тихо.
Я зажег свет. На полу, возле двери, растекались лужицы, в которых лежали комки тающего снега.
Вернувшись в кабинет, я застал Катрю почти успокоенной. Завернувшись в мое одеяло, она сидела на диване и, видимо, настроилась на долгий разговор.
— Кто там стукал? — спросила она. — Наверно, то были бандюги?
У меня не было желания выслушивать ее догадки. Я попросил Катрю отдать одеяло.
— Иди к себе, Катря, — строго сказал я.
— Какой же вы чудной! Бандитов не испугались, а дивчины боитесь!
Я молча сел на край дивана, а Катря вдруг попросила:
— Шура, вы не рассказывайте хозяйке, что приходили недобрые люди: она напужается А я пойду спаты. Я вспомнил лужицы в кухне.
— Катря, откуда на кухне снег? Она, как мне показалось, испуганно обернулась, а затем, весело рассмеявшись, воскликнула:
— Снег? Откуда он взялся? То вам показалось с испугу. — И, сбросив с плеч одеяло, со смехом протянула его мне: — Верите, смельчак! А то тут еще дождь пойдет.
Громко смеясь, девушка ушла.
Я укрылся одеялом, согрелся, но от волнения долго не мог уснуть. Кроме того, мешал заснуть какой-то неприятный запах. Комната была пропитана запахами лекарств, и к ним я уже привык. Но этот, напоминавший запах керосина, перебивал все знакомые. Шел он от спинки дивана, вернее, из щели между спинкой и сиденьем. Заинтересовавшись, я встал, зажег свет и выдвинул сиденье. В образовавшуюся щель была видна грязная мешковина. Что бы это могло быть? Я выдвинул сиденье до половины и отвернул мешковину. То, что под ней оказалось, заставило меня тотчас задвинуть сиденье. На дне дивана лежали винтовки.
Склад оружия! Сразу же вспомнились петроградские газеты, в которых сообщалось о найденных складах оружия и о том, что скрывавшие его «заговорщики осуждены и расстреляны». Первая моя мысль была позвать Катрю, но я вспомнил ее насмешливые слова о моей храбрости — и охота звать ее пропала.
Утром, едва хозяйка закрыла за собою дверь, я позвал ее в нашу комнату.
— Анна Петровна, — спросил я, сдерживая волнение, — что у вас в диване?
Она удивленно посмотрела на меня.
— В диване? Разный хлам, ненужные инструменты, старые вещи. Ты хочешь туда положить что-нибудь? — Анна Петровна была совершенно спокойна.
— Нет, я хочу кое-что показать вам. Заперев дверь на ключ, я отодвинул сиденье и сдернул мешковину. Хозяйка ахнула и всплеснула руками.
— Боже, что это?
— Винтовки, — ответил я, — но как они попали сюда?
— Закрой, закрой, сейчас же закрой, — зашептала она, побелев, близкая к обмороку. — Господи, откуда это? Позови Катрю, может, это она… Может, это Петра Сидоровича?
Мне стало ясно, что оружие для нее — полная неожиданность. Мы договорились никому ничего не говорить, а о находке я сегодня же сообщу в Чека.
2
В комендатуре Чека толпилось много народа. Посетители кричали в окошко: куда и по какому делу. А я вовсе не хотел, чтобы об оружии знал кто-то, кроме чекистов. Поэтому написал на клочке бумаги, что мне нужно, и, когда подошла моя очередь, протянул записку в окошко.
— Прошу предъявить документы, — сказал военный. Я достал свой петроградский гимназический билет. Военный внимательно полистал его и, ухмыльнувшись, спросил: — А другого нет?
— Нет.
— Тогда подожди.
Окошко захлопнулось,
Ждать пришлось довольно долго; наконец тот же военный выдал пропуск и объяснил, куда пройти. Так я очутился в комнате, на двери которой висела табличка: «Начальник отдела по борьбе с бандитизмом».
За небольшим письменным столом сидел широкоплечий молодой человек, с окладистой рыжеватой бородой и веселыми синими глазами. Одет он был в матросскую форменку, из-под которой виднелась полосатая тельняшка. На столе стояла чернильница, рядом с ней лежал мой гимназический билет.
Я очень волновался и, вместо того чтобы поздороваться, сказал:
— Вот я и пришел! — И протянул пропуск.
Матрос засмеялся:
— Что ты, земляк, а мне показалось, что тебя принесли! Давай садись поближе. — Он взял мой пропуск. — Зовут как?
— Шура!
— Гм!… Шура — это не мужское имя. Так зовут девочек да котов. Если ты Александр, то твое имя Саша, Саня, а то Шу-р-ра! — Он так похоже воспроизвел мурлыканье кота, что я невольно заулыбался. Матрос очень располагал к себе, и я сразу успокоился. — Теперь побыстрей докладывай, сколько у тебя пушек, пулеметов, а может, и танки есть? — спросил он.