Таежная кровь
Шрифт:
Один возносит лабаз на высоту пяти-шести метров. Второй думает, что хватает расстояния вытянутой руки. Один рубит прочный, под вид небольшой избушки сруб, ставит его на крепкие, очищенные от коры кедровые кряжи. Тратит на это много времени, силы, делает аккуратно, надежно. Такой лабаз простоит долго, многие годы. Надежно сохранит продукты от дождя, снега, грызунов, росомахи, мелкой птицы и, конечно же, хозяина тайги – медведя.
Другой промышленник делает его на скорую руку, в один день. На трех пихтах, на скобы, прокинет хрупкие лаги, пол и стены выложит круглым тонкомером, а на крышку, чтобы не мочило, натянет целлофан.
Так как же делать лабаз: быстро, но каждый год или медленно, но до «седой бороды»? Об этом надо думать. Часто лабазы рубят (строят, кому как угодно) для сохранения продуктов, о чем уже было упомянуто выше. Но для охоты на зверя он подходит как нельзя кстати. Будь то на солонце, где-то на переходе, озере или еще в каких-то местах, где требуется большой обзор местности.
Об этом Топ знает с детских лет, потому высота его лабаза достигает высоты шести метров. С такой высоты отлично видны дальние поляны, а в благоприятную погоду северный ветер относит все запахи назад, за спину, прочь от «приходных» троп. Это половина удачи. Так стоит ли обращать внимание на тонкую, хлипкую обвязку жердей, на которых держится его скрадок, если есть волнующая душу надежда: именно сегодня на выстрел выйдет грациозный красавец марал?!
«Только бы просидеть еще одну ночь, а завтра будет все по-другому. Заменю новые лаги, забью прочные скобы, подвяжу прочный ремень», – постоянно, успокаивая сам себя, думает Топ и вновь окидывает взглядом вечернюю тайгу. И продолжал думать, что часто какие-то дела откладывает на потом, когда будет время. Наверное, до тех пор, пока этот «скворечник» не задавит снег, настороженную кулему разломит кухта, а на приземистую избушку упадет наклоненный кедр.
Вот тогда Топ точно сделает все по-другому: прочно, надолго. Вместо лабаза срубит бревенчатый скрадок на земле. Над ловушкой на соболя настелет густой пихтовый лапник. А новое зимовье срубит на поляне, подальше от склонившихся деревьев. Он помнит, что старые люди учили: беспечность может привести к беде.
Но, видно, так уж устроен человек… Ошибки других охотников не в счет. Топ старается делать все по-своему, в гордом одиночестве.
Этот свой третий лабаз, на котором сидит сейчас, Топ делал тоже быстро. Не один, вдвоем с братишкой Кириллом. Три года назад. В теплые дни начала апреля, по прочному снежному насту, чтобы не подшуметь зверя. Место было найдено заранее, осенью, по следам копытных животных, которые любят глухие, завальные, скрытные от людского глаза места. Учитывая погодные условия, направление ветра утром и вечером, братья определили три дерева, на которых будет покоиться будущий скрадок. И только потом пробили колышком в земле глубокие ямки и засыпали в них пять килограммов соли.
Лабаз строили два дня. В первый день готовили жерди, сколачивали лестницу, крепили обвязку. На второй наложили хрупкий пол из пихтового тонкомера, подняли стены, накрыли крышу капроновым брезентом. И… забыли про него. На два долгих года. До тех пор, пока не случились «непредвиденные обстоятельства», принесшие в его размеренную таежную жизнь черную полосу, хаос. Может быть, в эти места он заглянул еще нескоро, потому что до некоторых пор два других солонца давали ему стабильную добычу. Такую, какую он желал: по одному
Однако два года назад все изменилось. В тайгу на его избранную территорию пришли «черные дни». На дальние белковые солонцы перестали ходить маралы. Сделать вывод, что зверей не стало за одну зиму, неправильно. Неподалеку Топ встречал редкие следы копыт. Просто пантачи и коровы стали обходить его старые места охоты, как бы он этого ни желал. Старые следы «рассказывали», что несколько копытных вышли к солонцам по разу, ткнулись в копанину и, испугавшись чего-то, покинули родную вотчину, перевалили за водораздельный хребет.
Напрасно Топ принес новый круглый лизун соли, ждал, надеялся, сидел на лабазах не одну ночь. Пантачи не приходили. Как будто кто-то навел порчу, бросил по ветру заговор. Или сварливая соседка видела, как он уходит в тайгу рано утром по задворкам, и заговорила след: «Пуля в поле, хрен в горшок!» Так бывает, когда кто-то хочет пожелать охотнику неудачу или сглазить ружье.
Но ружье Топа всегда живет в тайге, в стволе старого дуплистого кедра, далеко от дома. Когда он выходит на охоту, проходит мимо кедра, забирает «ствол». А возвращаясь назад, ставит его на место, чтобы было меньше проблем. И точно помнит, что последние четыре года неизменная «тулка» ни разу «не выходила» в деревню. А между тем два последних сезона прошли «всухаря»: на солонцах Топ не добыл ни одного марала.
Первое время он еще ничего не понял. Потом в сознание закрались сомнения. И только в прошлом году, когда однажды вечером, за перевалом услышал два резких выстрела, догадался обо всем. Тот, кто устроил ему «непредвиденные обстоятельства», присолил маралов на свою сторону. Как? Очень просто. Во-первых, «тот» охотник где-то неподалеку, скорее всего за перевалом, откуда были слышны выстрелы, сделал новые солонцы. Затем, чтобы отпугнуть зверей от его лизунов, «прокеросинил» их. Налил в копанину керосин или закопал рядом пустую бутылку из-под солярки.
Расчет верный: после такой гадости на солонец зверь не придет очень долго. В крайнем случае – в этом сезоне не жди. А потом, чтобы пугнуть зверей за голец, завабил голосом сукотой волчицы, давая знать всей округе, что в этих местах волчье логово. Понятно, что звери «отвалили» за хребет. Кому хочется попасть на клык? А там, за гольцом, наткнулись на новую соль. Стоит только одному маралу наткнуться на лизун, через неделю туда будут ходить все звери с ближайшей округи.
Как у маралов передается информация, остается только удивляться! Может быть, по вкусовому запаху соли на копытах, что разносится по звериным тропам. Или ветер протягивает по тайге желанные привкусы. Это людям кажется, что соль не пахнет. Человек не может почувствовать ее запах. Но не зверь! Любой копытный улавливает присутствие соли с приличного расстояния. Топ знает из собственного опыта.
Однажды он увидел следы крупного сохатого, проходившего мимо солонца, вдоль горы. Крупный бык шел «на проход» (здесь подразумевается, что сохатый переходил из одного, малоснежного района тайги в гольцы, то есть «проходной зверь»). Но на расстоянии ста семидесяти шагов от солонца вдруг остановился, вполне вероятно, что «хватил» запаха соли, развернулся и пошел точно на лизун. Топу оставалось еще раз удивиться особому чутью сохатого, уловившего тонкий привкус лакомства с такого большого расстояния.