Таёжные были

Зубарев Виктор

Вскоре мы обратили внимание, что забрели уже в незнакомое урочище. Я, на правах более опытного, шёл впереди, двигаясь уже не спеша, внимательно вглядываясь в чащу и часто прислушиваясь. Мне понятно было, что за истекшие сутки зверь мог уйти далеко, но неизвестность всё-таки настораживала, в голове витала мысль, что косолапый мог где-то рядом уже и залечь. По моему мнению, место для берлоги здесь вполне подходящее: заметен был небольшой склон на солнечную сторону, часто встречались валежины с большими корневыми выворотнями и воронками от них. Но у хозяина тайги, видимо, на этот счёт был свой план. Его следы вели вперёд и вперёд, практически в одном направлении. Медведь шёл спокойно и размеренно, не отвлекаясь ни на что.

Тем временем под ногами у нас слегка похрустывало – под утро стало прохладнее, оттого талый снег подстыл – создавалось много шума. Это обстоятельство

также слегка убавило прыти. Решили немного переждать, чтоб слегка обмякло и снег перестал «греметь». Выбрали валежину посуше, присели, закурили.

– Далеко уже ушли, а он всё топает и топает, будто на юг собрался, – посетовал я. – И чем ему здесь место не нравится? Думаю, если через пару километров не достанем, придётся бросать. Как ты, Миш? – обратился я к другу.

Миша расплылся в хитрой улыбке, соображал, признаться или нет:

– Честно говоря, мне что-то расхотелось. Да я с самого начала не уверен был, зачем нам это надо. Опять же, если логически рассудить: вот, допустим, подстрелим мы его, а дальше что? Куда мясо девать? Тепло ведь ещё, испортим. А потом, мы одни ведь в тайге, и, если что-то пойдёт не так, никто не поможет. Полезно думать! – заключил Мишка почти торжественно.

Я смотрел с удивлением на своего напарника: мы уже второй год учились вместе, но впервые увидел его таким. Раньше он казался бесшабашным авантюристом, искателем приключений. Я был старше года на два, но сейчас вдруг почувствовал, что друг обошёл меня в мудрости сегодня.

– А и то верно! Это в лучшем случае. А в худшем, как бы не поменяться нам ролями с медведем, с нашим-то опытом, – пришлось согласиться мне. – Вовремя мы с тобой тормознулись. Правильно, надо думать больше. Бог с ним, пусть живёт. Может, когда-нибудь доведётся потягаться с медведем, какие наши годы! – произнёс я в заключение, от чего почувствовал облегчение на душе от принятого решения и в то же время разочарование от неисполненной, мгновенно захлестнувшей мечты – добыть такой желанный трофей. Адреналин, до этого бушевавший в крови, незаметно иссяк и превратился в какую-то сладостную истому. Сразу захотелось пить.

Время перевалило за полдень. Сам Бог велел разводить костёр и кипятить чай. Но для этого нужно было найти хоть какой-то источник воды. Пришлось потратить ещё около часа, пока не обнаружили сырую мочажину, образующую небольшое болотце, на краю которого возлежал огромный гладкий валун. И будто под тяжестью этого исполина из болотца вытекал тонкой струйкой ручеёк, сразу же ныряя вниз и возрождаясь невдалеке по склону уже заметным и журчащим по камешкам ручьём.

Пока перекусывали, определились по карте и компасу с местоположением и наметили дальнейший путь. Решили спуститься далее по склону к виднеющемуся внизу неглубокому распадку, который, судя по карте, должен вывести к долине речки Яндач, примерно к тому месту, где выгружались. А там рукой подать и до зимовья. По времени должны успеть к темноте.

Двигаясь по следу и сосредоточив весь свой интерес на нём, я почти не обращал внимания на окружающую местность. И вот теперь, когда внутреннее напряжение улетучилось, я обнаружил, что находимся мы на довольно высоком и открытом плоскогорье, устланном мхом и черничником с густыми зарослями шиповника и черёмушника. Я обнаружил здесь уже знакомый мне маралий корень. Редкие раскидистые кедры вперемежку с отдельными елями и пихтой не мешали разглядывать распростёршиеся внизу склоны. А далее на юго-восток просматривались в синеве уже высокие массивные горы с редкими, но ярко выраженными белыми гольцами. Где-то там было начало реки Большой Абакан, была Хакасия. Меньше месяца прошло с тех пор, как мы с Володей путешествовали в тех далях. Об этом приключении я ещё не рассказал Мише – как-то не довелось – для этого впереди было времени предостаточно. Приятные воспоминания нахлынули на меня, нахлынуло любопытство: как там Матёрый, где Игорь? Как у них складываются дела?

Погода выдалась сегодня удачная для путешествий: в меру тёплое по-осеннему солнце уже было на полпути к западу, ещё приятно ласкало кожу и не отпускало с этой поляны. Уже выкурено по второй сигарете и нагрелся пенёчек под мягким местом. Я догадывался, что не один испытывал некое блаженство от гостеприимства горной тайги – каждый из нас не хотел первым прервать это наслаждение. Но оба одновременно вдруг услышали лай собак где-то внизу по склону, по которому мы и намеревались возвращаться. До этого я и не заметил, что собак рядом нет и как давно они где-то «шарахались».

Мы подхватились, закидывая на ходу за плечи рюкзаки, взяв ружья наизготовку.

Склон не был крутым, так что можно было почти бежать на голос собак. Впервые я услышал такой лай Загри – громко и злобно, почти без интервала. Аза вторила ему глухо и редко. Что там могло быть, какого зверя они обнаружили? Почему-то воображение рисовало в первую очередь медведя. Мысли роем вертелись в голове. Впереди открывалась небольшая полянка, оттуда и слышна была возня, какое-то урчание, всхрапывание или сопение, иногда треск сучьев, и видно было мелькание Загри – он то метался по краю поляны, то углублялся в лес, как бы показывая, где находится объект их беспокойства. Аза по-прежнему лаяла глухо, почти хрипя, где-то на одном месте и не показываясь. Всё так же было непонятно, что за зверя взяли они в оборот. По голосу, по темпераменту я ещё не научился распознавать. Стоя на противоположном краю поляны, мы спешно прикидывали, как действовать. Решили: Миша будет осторожно подходить вдоль левого края поляны, а затем ждать, не заходя в чащу. Я буду обходить справа и постараюсь углубиться в лес, чтоб понять, что там происходит. По возможности, конечно, стрелять. Загря, завидев хозяина, ещё более осмелел, заголосил пуще, снова сунулся в чащобу. Меня разрывало просто на части от любопытства и непонимания, как правильно вести себя. Едва удерживался от желания быстрее бежать в ту сторону, в гущу событий, понимая, что так можно только навредить и спугнуть зверя. Осторожно, но стремительно, как мне казалось, преодолел метров пятьдесят, вглядываясь в глубину леса. Неожиданно краем глаза слева увидел движение: что-то шевельнулось совсем не там, куда вглядывался. Открылась сразу вся картина: в том месте, где поляна смыкалась деревьями и кустарником, заметен был небольшой крутой обрывчик, у его основания торчал откуда-то из-под земли хвост Азы. Я закричал Мише, чтоб шёл сюда, уже почти догадываясь, в чём дело. Вдвоём мы ухватились за задние ноги собаки и потянули наружу. Аза уже не лаяла, а только молча сопела сквозь сжатые челюсти, но почти не подавалась из норы. Боясь причинить ей боль, напряглись ещё. Наконец показалась голова собаки, а вместе с ней мы увидели серебристо-серый загривок зверя. Тут и Загря подскочил, схватил барсука (это был некрупный молодой барсучок), вырвал из пасти Азы и в буквальном смысле задавил уступающего ему в несколько раз по размеру зверька. В считанные минуты всё было кончено. Мише с трудом удалось отобрать добычу у собаки, применяя при этом тот лексикон, который и собаки понимают не хуже людей. Подействовало. Ну что же, и это добыча: барсучье мясо считалось неплохим деликатесом, если грамотно к этому подойти. А сало ещё как может пригодиться нам при простуде. Мы оба были довольны таким исходом, не пришлось даже ружья применять. А как порадовали собачки! По сути, это их первая серьёзная добыча, их первое боевое крещение. И ничего, что всего лишь молодой барсук – всё начинается с малого. Главное – у них проснулся охотничий азарт. А у нас появилась большая надежда на своих питомцев.

Подавив в себе приступы эйфории в предвкушении сытного и вкусного, а главное – необыкновенного, ужина, полные оптимизма и веры в удачу, мы бодро двинулись вниз по распадку к речке. Собачки, всё ещё возбуждённые, радостно играючи, с лаем рванули вперёд, показывая неуёмную готовность найти и подарить хозяевам любого зверя, который попадётся на их пути.

Вот с такого, в общем, небольшого, приключения и начали мы осваивать охотничье-промысловую науку в глубине Горно-Алтайской тайги.

3

В числе первоочередных задач у нас в планах числилась ещё одна: до наступления большого снежного покрова мы должны были сходить в верховье реки Тогуна и найти вторую избушку, километрах в десяти от зимовья. Когда Ермолин перед отъездом наставлял нас на промысел, упомянул об этом пристанище. Она может нам сгодиться при устройстве путиков.

В один из дней мы с Мишей тронулись в путь, захватив небольшой запас консервов, вермишели, крупы и сахара, а также банку с керосином и свечками. Путь наш лежал по узкой возвышенной полоске леса, разделяющей болото и пойму реки. Болото это начиналось от нашего зимовья и простиралось на три километра в длину. От центра к краям оно было практически чистым от деревьев и кустарника, только ближе к кромкам заросло мелким осинником, ивняком, ольховником и всяким кустарником. По другую сторону от нас, примерно в двух километрах, начиналась гряда темнохвойного леса, плавно уходящая вверх по пологому склону. И уже дальше она упиралась в каменные кручи, поросшие кедровым стлаником, пихтачом и ельником.