Таежный снайпер
Шрифт:
– Вообще-то нет, – Матвеев заставил себя улыбнуться. – Я хотел поговорить с Александром Романовичем о новой отсрочке. У меня сейчас замаячил один перспективный контракт, но все решится не завтра и не послезавтра… В самое ближайшее время. И деньги… У меня они будут, и я, естественно, в первую очередь хотел рассчитаться с вами. Я ведь понимаю, что не могу бесконечно злоупотреблять вашим доверием. И если Александр Романович…
– Я уже поговорил с Александром Романовичем на эту тему, – перебил футболиста Нечайкин. – По поводу твоей новой отсрочки. И знаешь, он согласился.
– Правда?
– Да.
– А нельзя ли?.. – начал было Матвеев, но собеседник опять не дал ему договорить.
– Нельзя, – ответ прозвучал сухо, как выстрел. – Четыре дня, Валера. И ни днем больше. Причем это последний срок. Александр Романович очень недоволен тобой. Очень. Понимаешь, о чем я? Он буквально на грани. И ни в какие твои мифические контракты или во что-нибудь еще в этом роде он уже не верит. Об этом мы и приехали тебе сообщить. Если ты не вернешь деньги через четыре дня… – Нечайкин многозначительно помолчал, а потом с холодной усмешкой спросил, буравя взглядом чуть искривленную переносицу футболиста. – Ты слышал историю с банкиром Ремизовым? Ты ведь водил с ним знакомство, Валера, если мне не изменяет память.
Крячко мгновенно насторожился. Он заметил, как бледность залила лицо Матвеева и как тот даже невольно отпрянул от сидящего рядом Нечайкина. Стас и сам знал историю, произошедшую с Михаилом Ремизовым, долгое время возглавлявшим в столице банк «Надежность». Три недели назад банкира нашли в подъезде собственного дома с простреленной головой. Сработал высококвалифицированный киллер, который за истекший срок так и не был обнаружен оперативниками. Дело находилось в разработке.
– Я отдам, Петр… Сергеевич, – Матвеев нервно сглотнул, и его кадык при этом очень выразительно дернулся вверх-вниз. – У меня правда контракт… Я же…
– Я верю, Валера, – в голосе Нечайкина появились скучающие интонации, какие обычно бывают у родителей в разговоре с детьми, много раз обещавшими вовремя делать домашнее задание. – Я только сказал, что Александр Романович тебе больше не верит, а я верю. У тебя есть четыре дня, чтобы доказать мне, что я верил тебе не напрасно. А чтобы ты больше не забывал о долге, мы решили оставить тебе маленькое напоминание.
– Я никогда о нем и не забывал…
Слова застряли в горле Матвеева, когда резкий удар ребром раскрытой ладони по рельефно выступающему кадыку заставил футболиста опрокинуться с низенькой скамеечки на пол. Упав на спину, он захрипел, а Нечайкин, не давая жертве возможности опомниться, быстро сел ему на грудь.
– Шуруп!
Крячко помнил, что медлить нельзя. Проверочный рейд не оставлял ему выбора. Он резко подался вперед, выхватил из-за брючного ремня бейсбольную биту и с размаху ударил Матвеева по правой ноге. Хрустнула ломаемая кость, но футболист не смог даже закричать. Нечайкин плотно закрыл ему рот ладонью. Матвеев извивался, пытаясь вырваться, но хватка у Нечайкина оказалась железной. Крячко замахнулся еще раз, и бита, со свистом рассекая воздух, опустилась на левую ногу проштрафившегося должника. Глаза Матвеева округлились, но уже в следующую секунду болевой шок одержал верх над сопротивляемостью организма. Зрачки закатились, футболист перестал дергаться под тяжестью Нечайкина
– Отличная работа, – похвалил он Станислава. – Молодец, Шуруп! А теперь поехали.
Крячко потребовалось немало усилий, чтобы кровожадно осклабиться. Стараясь не смотреть на Матвеева, он покинул раздевалку вслед за Нечайкиным. Точно так же беспрепятственно мужчины сели в «БМВ», и Петр запустил двигатель. Стас сунул в рот сигарету. Закурил. С удовлетворением отметил, что руки его не дрожат. Полковник чувствовал, что краем глаза Нечайкин продолжает наблюдать за ним. Машина развернулась на стоянке и, взвизгнув тормозами, откатила от входа на стадион.
– Ну, что? – Крячко приспустил боковое стекло и выпустил наружу струйку дыма. Бита с оставленными на ней кровавыми брызгами опять покоилась за брючным ремнем полковника под застегнутой ветровкой. – С проверками покончено?
– Думаю, да, – Нечайкин стал прежним. Голос его звучал тихо и устало. Рыжие тараканьи усы, казалось, опустились еще ниже. – Ты отлично справился. А этот парень, будем надеяться, станет теперь благоразумнее и сговорчивее.
– Вернет деньги за четыре дня?
Нечайкин прищелкнул языком и покачал головой.
– Мне хотелось бы в это верить, – признался он. – Но вряд ли. Ему их просто негде взять. Разговоры о каком-то там перспективном контракте – чистой воды лажа. И самое смешное, что Матвеев сам в эту лажу верит.
– Никакого контракта нет?
В этот момент Крячко мысленно вновь вскидывал биту над головой и видел перед собой искаженное гримасой ужаса лицо футболиста. Но полковник знал, на что шел. Знал, что, позвонив сегодня, Нечайкин не увеселительную прогулку собирался ему предложить.
– Да кому он, на хер, нужен? Ты морду его пропитую видел?
– Видел.
– Ну вот. Так что, боюсь, нам придется его замочить, – резюмировал Нечайкин и вдруг спохватился: – Кстати! – Не сбрасывая скорости движения «БМВ», он нырнул правой рукой за отворот пиджака и выудил мобильный телефон. Все так же действуя одной рукой, он набрал на панели нужный номер. – Александр Романович? Да, это я. Звоню сообщить, что все в порядке. Все сделали так, как вы и сказали, а теперь возвращаемся. Едем в «Нить Ариадны»… Да, со мной, – Петр покосился на своего пассажира, лениво взиравшего на проносившиеся за окном «БМВ» встречные автомобили. – Полный порядок. Да… Что? Хорошо… Мы будем в казино минут через пятнадцать-двадцать. Да, до встречи. – Он убрал телефон на прежнее место и сказал, уже обращаясь непосредственно к Крячко: – Босс хочет тебя видеть.
– На хрена? – Полковник глубоко затянулся.
– Я думал, ты сам намеревался встретиться с ним, – напомнил Нечайкин.
– Когда была необходимость. А сейчас ее уже нет. Я ведь получил работу? Да? – Выказывать излишний интерес к персоне Александра Глазберга Станислав не собирался.
– Да. Но поговорить с Александром Романовичем придется. Он сам так решил и ждет нас сейчас в «Нити Ариадны».
– Ну, хорошо, – Крячко согласно покачал головой, помолчал немного, а затем словно невзначай спросил: – А что это за банкир такой? Ремизов? Ну, о котором ты пропихивал этому козлу?