Таежный спрут
Шрифт:
И метров через полтораста, там, где река давала крутую излучину, наткнулись на людей. Их было трое.
Мы панически ретировались в лес. По счастью, нас не заметили. Мы с Тумановым упали за корягу, а Алиса присела под раскидистый орешник и принялась оттуда моргать.
Но людям и без нас было нормально. Одетые в кирзачи, в плащи-«энцефалитки», они сидели кучкой вокруг костра и мирно потребляли. Доносился невнятный смех, звенела посуда.
– Рыбкой тянет, – мечтательно
В самом деле – тянуло. Приглушенно, но очень вкусно. Поневоле сводило скулы.
– Это гражданские, – сообразил Туманов. – Они нас не знают. С чего бы? Браконьеры, не иначе.
– Обойдем? – предложила я. – У парней своя жизнь, у нас своя.
– К вопросу о налете, – многозначительно поведала Алиса и принялась как-то таинственно похмыкивать.
– В сущности, да, – сказал Туманов. – Вижу быстроногое транспортное средство.
Естественно, троица забралась в глухомань не своими ногами. В тихой заводи, привязанная ржавой цепью к щуплой ивушке, покачивалась лодка с навесным мотором.
– Класс «Обь», – обнаружил недюжинный энциклопедизм Туманов. – Устойчивость, конечно, слабая, но если ее не переворачивать, то сама она не перевернется. По крайней мере, пусть такая, чем из ПВХ – с теми лучше вообще не связываться, опрокидываются даже на легкой волне…
У меня появилось странное ощущение, что о стоящей в заводи лодке Туманов рассуждает, как о своей собственной.
– Так надо, Динка, – он перехватил мой взгляд, – браконьеров надо наказывать. По всей строгости мирного времени.
– Подождем, пока напьются? – предложила Алиса.
Туманов пожал плечами:
– А вдруг не напьются?
– Эй, народ, о чем вы? – всполошилась я. – Может, уже достаточно острого сюжета? Вам заняться больше нечем?
Ветерок принес жизнерадостный хохот и пару нецензурных загогулин. За ними последовал целый водопад – в три горла.
– М-да, – заметил Туманов, – они на пирах не блешут манерой аристократов.
– Алиса, заткни уши, – прошипела я.
– Щас, – сказала Алиса, – затычки кончились.
– Ладно, шутим мы, Динка, – Туманов покорябал волдырь на виске – след от укуса, – пока шутим. Не будем напрягать парней. Но подойти стоит – я не знаю, куда нам держать путь. Можно неделями бродить и не выйти к человеческому жилью. На, держи, – он сунул мне в руку свой миниатюрный автоматик – чем-то похожий на отыгранный мною «Кипарис», но с каким-то странным взаимным расположением рукоятки и рожка. – Спрячь эту беду под куртку и в случае чего лупи в белый свет. Вперед, веселая семейка…
Трое вовсю раскумарились. Двое возлежали на промасленной дерюге, третий в классической позе болтуна с картины «Охотники на привале» сидел на коленях и яростно жестикулировал. Относительно степени их опьянения ничего сказать не могу –
– Привет проглотам, – по-свойски поздоровался Туманов.
Откровенно трахоматозный тип с акульей челюстью – отечный и в кепке-фургоне – потянулся к карабину. Кряжистый и плотный, с бульдожьими брылями, остановил его жестом. Третий блеснул надраенной фиксой:
– Вот так тема… Река приплыла. Фаныч, глянь, чувихи, а с ними дядька…
Бульдожистый седоватый тип – лет полста с хвостиком (остальным – под сорок) – медленно повернулся и уставился на нас близкопосаженными глазками. Он казался неповоротливым. И трезвым.
– Здравствуйте, – пискнула я, выглянув из-за плеча Туманова. Стоящая за мной Алиса тоже что-то пробормотала. Бойцовский дух ее куда-то испарился.
– Приятного аппетита, – прогнулся Туманов. – Трапезничаем, мужики?
– Трапезничаем, – согласился неповоротливый.
Туберкулезник с акульей челюстью кашлянул в кулак, подозрительно уставился на Туманова. Фиксатый – неприятный тип, худой и жилистый – наоборот, шнырял белесоватыми главами то по мне, то по Алисе и, казалось, не знал, кого выбрать.
– Далеко ли баб кантуешь, парень? – поинтересовался неповоротливый. Воткнулся глазами в мою грудь и вроде как задумался. Автомат, пригретый под мышкой, вдруг показался чересчур горячим.
– Мужики, извиняйте, – бодро начал Туманов, – заплутали мы в ваших осинках. Непруха вышла. От Услачей вторые сутки по лесу дрейфуем, умотались, как каторжные, а все конца не видать. Где тут у вас цивилизация? Нам бы поселочек – с почтой, телеграфом. Надоумьте, мужики, куда трюхать-то, а?
– Свистишь, мужик, – прокашлял туберкулезник, – до Услачей верст полтораста; ты бы сдох, а за два дня не дотрюхал.
– Так и я о том, – согласился Туманов. – Мы на машине ехали, да кончилась наша машина. Движок сломался, он старенький, с семидесятого года. И не помог никто. Да и не было там никого – тропа волчья, три машины в день. Зарыли мы наш «зарубежец» под елочкой и пешком двинули. Напрямки, через лес, тут Елизаветинка должна быть. Так заплутали, мужики…
Врал Туманов жалобно, но халтурно. Кабы не хмельная хмарь в мужиках, хоть за голову хватайся. Или за ствол.
– Да нет тут никакой Елизаветинки, – посмурнел трахоматозник.