Тафгай 2
Шрифт:
— Молодцы! Молодцы! — Скандировали трибуны.
Лично я, стёр рукавом, взмокшей на груди и подмышками, рубашки выступивший на лбу пот. «Вот и всё, пора прощаться с горьковским «Торпедо», — подумал я. — Неплохая команда, заводная. Кстати, заодно и «Крыльям советов» помог остаться на втором месте».
Уже впотьмах весёлые и уставшие почти всей командой мы возвращались в гостиницу. Парни много шутили про счастливую задницу Свистухина, а Николай, тоже посмеиваясь, всех шутников слал куда подальше. Тут от «Алмаза» до «Ленинграда»
— Дядя, — дёрнул он меня за рукав. — Подойдите, пожалуйста, вас там зовут.
Я посмотрел, куда указал мне мальчик. Там, в тусклом свете уличного фонаря около ворот стадиона «Металлург» стояло четверо парней разной комплекции. Ни лиц, ни тем более намерений, с которыми они приглашали меня на беседу, разобрать было нельзя.
— С тобой пойти? — Спросил Леша Мишин.
— Пойдём, только чуть что не влезай, и ничего не говори, — кивнул я головой.
— И я с вами, — сунулся было Свистухин, но его я остановил:
— Ты Николай уже сегодня подвиг один совершил, не искушай судьбу дважды.
«В принципе, четверых бы я и один уработал, — мелькнуло в голове, когда мы с капитаном команды подходили к непонятным ребяткам. — Но эти, наверное, пришли не воевать, а поговорить. А разговор — это самое мудрое, что придумало человечество, чтобы разрешать казалось бы неразрешимые конфликты. Ведь только дураки сразу лезут в драку, которая в любой момент может закончиться плохо для всех сторон конфликта».
— Ты, что ль Тафгай? — Спросил меня невысокий, но коренастый парень, затушив на моих глазах сигаретку о свою ладонь и выбросив её куда-то на землю.
— Если быть точнее, то Гарольд Вильсон, но можно и Иван Иванович, — я украдкой бросил взгляд на руки этих типчиков. А то я-то от ножичка увернусь, а Мишин может и не успеть. И слава советской милиции, никаких колющих и режущих предметов я не обнаружил.
— Гарольд Вильсон, — криво усмехнулся коренастый. — За то, что ты поломал моих ребят, стоило, конечно, тебя порешить. Но Сват сам первым вытащил пику, поэтому конфликт считаю исчерпанным. На будущее лишь хочу предупредить не борзей. И не таким рога обламывали.
«Умно, — ухмыльнулся я про себя. — Этот неизвестный мне авторитет решил, проиграв в драке, сделать вид, что так бы победил, просто сам сегодня не захотел».
— Рога, значит, обломаете? А копыта? — Улыбнулся я. — Спокойно, — я заметил какое-то нездоровое движение среди спутников коренастого. — Когда это будущее наступит, тогда и будем решать, кому что делать. А теперь, бывайте граждане мазурики.
Я развернулся и, не дожидаясь дальнейших «тёрок», потащил Леху Мишина быстрее к команде и дальше в гостиницу. Устал я, однако, от Череповца. И мне сейчас очень сильно захотелось домой, в гости к девчонкам в общагу или в медпункт к Ольге Борисовне, в общем, туда, где легко и спокойно на душе.
Глава 5
«Лётчик высоко летает, и земли ничем не задевает», — примерно так поскрипывал
— Видишь, Иван, с каким трепетом относится дирекция завода к команде, — бухтел мне в ухо начальник «Торпедо» Михал Дмитрич, постукивая ладонью по обивке самолёта. — А ты в «Крылья» собрался, а зря. У нас в Горьком летом красота! Рыбалка, Ока, Волга и…
— И шашлык, — добавил я. — Успокойся уже Дмитрич, ты мне полчаса спать не даешь. Я своих решений не меняю. Если только чудо какое-нибудь произойдет?
— Какое? — Ухватился за соломинку, как тонущий в болоте обещаний начальник команды.
— Ну, допустим, если Волга потечёт вспять или небо упадёт на землю, — пробормотал я, стараясь заснуть. Так как сегодня в гостинице промурыжили до пяти утра, три раза откладывая время вылета.
— Я ж с тобой по-серьёзному говорю, а ты всё юмором шутишь, — в шестой раз обиделся Дмитрич и замолчал на целую минуту.
— Если по-серьёзному, — я приоткрыл один глаз, — то если прилетит вдруг Хоттабыч на ковре-самолёте и бесплатно покажет кино, то сто процентов остаюсь в «Торпедо»! И точка! — Я отвернулся от начальника команды и попытался хоть как-то на откидном кресле поудобней пристроить свою мощную тушу.
И уже стал почти засыпать, и видеть сквозь пелену бело-голубого марева двух сестричек близняшек, которые покрывали моё тело жаркими поцелуями, как меня разом вернул в явь приятный женский голос.
— Товарищ Тафгаев не хотите ли пройти в кабину самолёта? — На меня смотрела голубоглазая блондинка с причёской под каре, стюардесса не то Галя, не то Валя. — Вас приглашает капитан рейса.
Я оглянулся на соседнее кресло, где обиженно сопел Михал Дмитрич, пожал плечами и согласился. В салоне же почти все уже спали, даже самые отъявленны картёжники Орлов, Котомкин, Свистухин и Шигонцев. Аппетитная фигура бортпроводницы, которая шла впереди и соблазнительно покачивала попкой в синей по колено юбке, тут же пробудила в голове несносный мне голос.
«Надо брать», — привычно загундел он.
«Вот никогда не поверю, что тебя зараза нельзя будет в будущем заткнуть!» — привычно ответил я.
А стюардесса, пока я вёл бредовый внутренний диалог, открыла дверь в кабину самолёта. «Ну что сказать? Тесновато будет», — подумал я, упираясь головой в потолок. Кроме тесноты бросилось в глаза множество различных приборов и куча всяких тумблеров переключения неизвестно чего прямо над головами капитана и второго пилота, которым я пожал руки.
— Вон видишь огни? — Спросил меня капитан и сам же ответил. — Это город Кинешма. А вон река — это Волга. Скоро дома будем.