Таганок
Шрифт:
– Но вожак бывает один.
– Ты наш вожак! Тебе - ура!
– крикнул Айдар.
– Ура!
– подхватил Вазир так громко, что даже горы откликнулись гулким эхом: "Ура-а-а!"
Габдулла отряхнул со своей одежды пыль, поправил ремень и строгим голосом, как в подобает вожаку, объявил свой первый приказ:
– Отряду, организованному для спасения Кирамет, присвоить имя "Таганок". Согласны?
– Согласны. Таганок опирается на три ноги, да еще есть такая пляска, - добавил Вазир.
Айдар в знак согласия кивнул головой.
Приняв такое историческое решение, мальчики, обнявшись, зашагали домой.
В эти минуты
ПЕРВЫЙ ПРОМАХ ВАЗИРА
У меткого стрелка Вазира настроение было приподнятое. Он шел, обнимая правой рукой вожака и думая о том, что до двенадцати лет прожил он на свете рядовым человеком в дальше проживет. Не всем же быть вожаками, зато теперь он стал верной опорой "Таганка". Без него "Таганок" развалится, ото как пить дать! Вот какой он нужный человек! Вазиру хотелось кого-то обрадовать, сделать какое-нибудь хорошее, доброе дело. Он нащупал в левом кармане штанов одну очень дорогую ему вещь, которой и сам еще не успел вдоволь налюбоваться.
– Ребята!
– неожиданно сказал он.
– Вожаку неудобно ходить без оружия!
– И, вынув из кармана старый ножик с костяной ручкой, великодушно протянул его вожаку.
– На, Габдулла, бери!
Вожак и бегун замерли от удивления, глаза их раскрылись широко и впились в нож. Вот это да!
– Откуда ты взял ото?
– с испугом спросил Габдулла.
– Не спрашивай! Дают - бери!
– засмеялся Вазир.
Но вожак не спешил взять подарок. Да, ножик поправился ему, очень понравился! И он уже было протянул за ним руку, но удерживала смутная мысль: "Не по ошибке ли попала к Вазиру такая замечательная штука?" Он вспомнил, что в руки отого меткого стрелка нет-нет да попадали "нечаянно" кой-какие вещички.
– Откуда взял, говори правду. Иначе и копчиком пальца не прикоснусь к твоему ножику!
– строго сказал он.
– Какую еще тебе правду?.. Раз дают, бери!
– Нет, так я не возьму! Тебя спрашивают: откуда взял?
Вазир осекся:
– Откуда - спрашиваешь... Если правду сказать...
– Что, если сказать правду?
– А то, что если сказать правду, то я его стянул из сумки Шарифуллы-агай, - решился наконец Вазир и, почувствовав, что сказал не то, тревожно спросил: - Что, разве не нравится?
В глазах рассерженного Габдуллы сверкнули недобрые огоньки.
– Украл?
– удивленно и гневно воскликнул он и, оттолкнув Айдара, шагнул к Вазиру.
– Украл, что ли, собачья шкура?!
– Не украл, а вытащил. Так ведь из сумки ручка торчала...
– лепетал Вазир, отступая назад.
Но Габдулла, размахнувшись, ударил его по щеке.
– Вор!
Он размахнулся еще раз, но Айдар удержал его.
– Не марай рук!
– с презрением сказал он. Вожак тяжело перевел дух и, указывая на Вазира,
объявил свой второй приказ:
– За то, что Вазир украл у пастуха ножик с костяной рукояткой, исключить его из нашего "Таганка", не считать его нашим товарищем, не подавать ему руки, не вступать с ним в разговоры! Позор!
– Позор вору!
– повторил Айдар.
Вазир точно свалился с неба на землю. От его радостного настроения не осталось и следа. Низко опустив голову, он смотрел на жуканавозника, который медленно вылез из своей норки и, оглядевшись, не спеша пополз своей дорогой. Дела жука были куда лучше, чем у Вазира. Прохладный вечерний ветер теребил лохмотья рубашки
В этот вечер над опальной головой Вазира прозвучал и третий суровый приказ: ножик немедлепно вернуть хозяину Шарифулле и, упав к его ногам, просить прощения. Если Вазир этого не сделает, то по всему аулу распространить позорное прозвище - вор!
И вожак безжалостно повторил:
– Вазир - вор! Никто из нас не подаст ему больше руки, никто не вступит с ним в разговоры.
И двое из "Таганка", резко повернувшись, пошли домой. Третья опора "Таганка", несчастный Вазир, остался один-одинешенек. Уже совсем сгустились сумерки, а он все еще стоял и думал о своей беде. Последний наказ вожака - немедленно верпуть нож его хозяину - ставил Вазира в особенно трудное положение. Если б завтра был конец света, он, наверное, и не подумал бы исполнять его, но конца света не предвиделось, и, постояв еще немного, Вазир медленно поплелся на ферму. Как раз в это время, закончив работу, пастух Шарифулла-агай возвращался домой. Они встретились на дороге.
– Агай, - робко сказал Вазир.
– Вот ваш ножик... я нашел его на склоне Кукрэк-тау...
У Вазира не хватило смелости сказать правду и попросить прощения. Но пастух ничего этою не знал и очень обрадовался.
– Вот молодец! Спасибо тебе! Ты честный человек, - сказал Шарифулла.
В старину говорили: "Одно спасибо спасает от тысячи бед". Но ни похвала Шарифуллы, ни его "спасибо" не спасли Вазира от его главной беды - потери товарищей.
ДОМАШНИЕ ДЕЛА
Теперь заглянем домой к мальчикам. С кого же начать? Начнем с вожака. А то еще обидится.
В семье у Габдуллы трое. Мать его работает дояркой, и с самого начала лета она уехала на летнее пастбище. Габ-дулла остался вдвоем с бабушкой Нагимой. Отец мальчика погиб на войне, и до сих пор еще в селе вспоминают гармониста Мухаммеда.
Страшная бумага об отце пришла за две недели до окончания войны. Там было написано: "Геройски погиб в бою за Родину". Мама и бабушка долго плакали, не осушая глаз, потом они совсем притихли, и бывало так, что за долгий день никто из них не говорил ни слова. Тогда Габдулле не было еще и семи лет, но он своим маленьким сердечком чувствовал, какое большое несчастье вошло к ним в дом, и не мешал взрослым по-своему переживать тяжелое горе.
Накинув на себя старую отцовскую стеганку, долгими часами сидел он на камне у ворот. Весна в том году пришла теплая. Еще до конца апреля зазеленела трава, запели птицы, в озерах заиграли белые сорожки. Женщины, проходя по улице, на минутку останавливались около дома Габдуллы и, глядя на мальчика, тихо перешептывались между собой: "Бедненький..." А некоторые концом рукава потихоньку вытирали слезы. Габдулла еще плохо понимал, что такое отец. И все-таки в душу ребенка закрадывалась глубокая, неосознаппая печаль. Потом, спустя некоторое время, пришла медаль Мухаммеда "За отвагу". Ее прислали фронтовые товарищи. И теперь вот уже шестой год бабушка Нагима каждый четверг до блеска чистит эту медаль и снова прикрепляет ее под карточкой сына, которая висит над комодом в почерневшей раме.