Таганский дневник. Книга 2
Шрифт:
2) Любимов ищет скандала с труппой.
Понедельник, вечер
Как хочется, чтоб скорее минуло это 22-ое. В «Московском комсомольце» мерзопакостная статья про нашего министра — все припомнили, «в чем был и не был виноват». Сегодня отвез пригласительные на ужин в «Славянский базар». Встречался с композитором, помял машину — задел меня немного грузовик. Взял декабрьский репертуар.
Суббота
В понедельник 27-го ноября меня будут в члены СП принимать. Но что-то волнуется
Сегодня приезжает Любимов, что-то будет на нашем горизонте. Как-то они с министром уживутся. Говорят, нас вчера в программе «Время» казали, министр на гитаре играл, а мы подпевали.
Итак, Любимов прилетел, будет к спектаклю. Надо не огорчить его своей игрой. Но придираться он будет все равно. К этому надо быть готовым.
Пятница
Неприемка моя в СП, быть может, — результат смычки с «Московскими новостями». Умер Натан Эйдельман. Любимов рассказывает: когда покидали зал Бондарев, Астафьев, Распутин, Белов, все смеялись. Один Эйдельман был мрачен и сказал: «Так же вначале смеялись над фашистами. Вы смеетесь, а мне не смешно. Это моя смерть…» Последние его слова, и вот результат.
Любимов, как всегда, все перепутал. Вышли из зала «апрелевцы», а перечисленные им товарищи к московской партийной организации никакого отношения не имеют, а потому присутствовать на сем сборище не могли.
Суббота
«Ничего, мы что-нибудь придумаем…» — эти слова Скарятиной Кондакова расшифровала так очевидно, она хочет написать апелляцию от бюро в секретариат. Ничего не понимаю, но опять какая-то надежда. От Надежды.
Четверг
Ужасающе тяжелый день. Эта показуха Любимова, бесконечные заявления — «я был изгнан», «я живу в Иерусалиме», «у меня израильский паспорт, советский мне не нужен…» И как не хочется с ним ссориться, и как не хочется работать. Может быть, это сегодняшнее настроение?
Суббота
Вчера Любимов, в шубе голубой, в запарке и суете уехал. До Рождества, и даже до конца февраля. Сунул мне букетик гвоздик.
— В новой работе будешь участвовать?
— Обязательно.
— Ну, ты понял, как строится композиция?
То, что Любимов пытался с Михаилом Карловичем Левитиным объяснить труппе о контрактной системе некой «Ассоциации», я записал на магнитофон, хотя делаю это зря, трачу пленку, а расшифровывать ее некому. Надо вернуться к дневниковым записям, это хоть и не так подробно, но верно.
И еще вчера звали меня Шацкие-Филатовы в бар на коньяк за показ удачной сцены «у фонтана». Любимов произнес такие слова: «Играть… работать… выручить… даже в таком виде она лучше (имеется в виду Сидоренко)…»
Нинка праздновала победу, и я искренне рад за нее. Она переступила, преодолела страх… это ей нужно было сделать для себя. А я, глупец, накануне отговаривал ее под влиянием своего настроения…
Вторник
Потом Дом Актера,
Я живу будущей книгой, будущими «Дребезгами». Шампанское не тронуто. Надо найти письмо Гоголя. — Я совершу.
Часть 5
Мой Любимов
1990
Четверг
Вчера какое-то странное мероприятие у нас было в театре «Таганские среды».
Вел Вознесенский. Я какие-то слова произнес. В его защиту. Он целовал меня. Были мы с Сережей. А Сережа у Шацкой был, кассеты брал и… «Она меня так хорошо накормила… первое, второе…»
Суббота
А Досталю спектакль понравился. «Вас Любимов погрузил в какую-то атмосферу… И стол, и костюмы, и решение персонажей… Нет, это все очень хорошо… И ты прекрасен, и ваш тандем с Аллой… Это уже больше, чем простое партнерство… Рядом с таким Сальери такой хилый Моцарт… Он человечески мелок — без судьбы и характера… Он вашу компанию портит, и Сайко… Ну, что это…» Говорил долго и хорошо.
Воскресенье — отдай Богу
В театре полный развал. Я такого не помню даже в самые худшие времена. Впрочем, когда они были — «худшие»? Когда уехал Любимов? Театр бурлил, да, но, кажется, было и сплочение какое-то и духовная крепость. Уходили артисты. Ну так что ж… И вот расплата за всю безнравственность наших руководителей. Начиная с разговоров о кризисе театра во времена Эфроса, со снятия Дупака. И пришли мы к разбитому, неуправляемому корыту. Смирнов в горячке, пьет и срывает спектакли. Хитрый и коварный Бортник придумал себе опять не то больные зубы, не то ангину. И летят спектакли один за другим. Корнилова улетела в Америку, никого не спросясь и не поставив в известность. Золотухин отказывается играть «Годунова» лишний раз, ему наставили спектаклей через день. А ему вводить Щербакова за Смирнова. Это большая потеря для спектакля «Живой», но отменять нельзя, и неизвестно, когда появится Смирнов. И выйдет ли Ванька на «Живого», если он Пимена играть отказывается, ссылаясь на болезнь.
Понедельник
Можаев, которого я встретил 25-го в день Высоцкого:
— Валерий, привет! Ну, я этим сволочам дам… Главному я уже выдал. Они ведь из-за меня тебя в союз не приняли, из-за моей статьи… Помнишь, я тебе говорил, где я всем сестрам по серьгам… Это против меня интриги. Но ты не расстраивайся, ты будешь в союзе, ты пиши… И имей в виду, что я ни единым словом не солгал, не польстил в рекомендации. Я это написал не потому, что ты мой герой, мой летающий белокрылый лебедь или мой друг. Нет, это действительно так, книжка хорошая у тебя.