Тагир. Ребенок от второй жены

Невинная Яна

Опустила голову и увидела растекающуюся лужу воды. Пора…

— Не трогай меня! — сиплю, когда меня на руки подхватывают руки Тагира.

Но он молчит, несет меня к машине. Я снова хочу оттолкнуть его, но в этот момент сильная схватка простреливает низ живота.

Как бы я ни сопротивлялась, он продолжал держать меня на руках, пока мы ехали на заднем сиденье и я мучилась от боли. Поторапливал водителя. Схватки были сильными, нешуточными, ребенок решил поторопиться и родиться раньше на неделю.

—

Всё будет хорошо, луна моего сердца, — в полубреду мне слышится его голос, но я списываю это на свое бурное воображение.

— Врачей! — рыкнул Тагир, как только автомобиль остановился у больницы.

Водитель тут же кинулся к входу в здание, а сам Юсупов вытащил меня на руках из машины, пока я мучилась от боли.

Не помню, как ко мне подбежали доктора, как положили на каталку, но в памяти четко отпечатался сильный страх на лице Тагира.

— Я с вами, — хмуро подытожил он, когда меня везли в родовое отделение.

— Вас подготовят, идите с медбратом. И не забудьте надеть халат, папочка, — усмехнулись врачи, даже ратовали за совместные роды, видя мое паническое состояние.

— Нет! — выкрикнула, а затем застонала, когда снова почувствовала боль.

Я не могла позволить ему быть рядом в самый ответственный момент. В момент моей слабости, когда мне в самом деле нужна была поддержка. Страх сковывал по рукам и ногам и не давал свободно дышать, но я обещала себе быть сильной. Даже не имея никого рядом, кто будет держать за руку.

— Уходи, — процедила сквозь зубы, видя, какую боль причиняют ему мои слова.

Не могу допустить его присутствия. Слишком мы бы стали близки, будь он рядом во время родов. Я уже привыкла, что это только мой ребенок. Мой.

Воспитаю его одна, без мужа. Научу, как правильно относиться к женщинам. Я буду сильной и мудрой ради него.

* * *

Два дня спустя

Смотрю в маленькое сморщенное личико, и весь мой мир переворачивается. Забывается вся боль, испытанная во время долгих родов.

Мой Аслан. Долгожданный сын. Сейчас, глядя на своего ребенка и ощущая его на своих руках, понимаю. Этот момент стоил той агонии, что душила меня последние девять лет. Это мое благословение свыше. Награда за страдания.

Перед тем как услышала желанный крик ребенка, на мгновение провалилась в забытье. Слышала только крики врачей, а потом, почему-то, зов Тагира. Он звал меня снаружи, вытаскивая из той темноты, в которую погрузилась. Показалось ли мне? Или он действительно был рядом?

В полубреду мне привиделось, будто он держит на руках нашего сына, смотрит с любовью и гордостью, а из глаз текут слезы. Но когда меня привели в чувство, в родовой палате я оказалась одна. Только врачи и мой Аслан, лежащий в боксе.

Показалось…

В

этот момент из мыслей меня отрывает дробный стук каблуков. В коридоре слышится шум приближающихся шагов. Мне кажется, словно это Тагир, который не осмелился присутствовать при родах. Я смотрю вперед, затаив дыхание.

Но, когда дверь палаты вдруг открывается, внутрь входят родители, с которыми я не разговаривала много месяцев. Папа выглядит уже лучше, нет той бледности и серости, что была, когда он болел. Хоть за это я могу быть Тагиру благодарна.

— Я очень рада, что вы здесь, — шепчу, чувствуя, как захлестывают эмоции.

Они молчат, подходят ближе, а затем мама, приглядевшись к младенцу на моих руках, дернулась и моргнула.

— Карим… — прошептала она, теребя отца за плечо и всхлипывая, прикрыла рот рукой.

Отец не отреагировал. Долго молчал, а затем прошептал:

— Аслан к нам вернулся.

Да, так я назвала своего сына. И сделаю всё, чтобы у него была иная судьба. Всё…

— Купим кроватку, устроитесь в твоей старой комнате, — кивнул отец, впервые взглянул на меня с тех пор, как они зашли.

И в груди у меня пышным цветом расцвела надежда. Словно раскрывшийся бутон, расправила лепестки, протянула их к небу, наслаждаясь солнечными лучами.

А после выписки весь бизнес Юсуповых был официально переписан на моего сына. Но это были те деньги, владеть которыми я не желала.

Глава 29

Неделю спустя

Тагир

— Динар, будь здесь, — приказываю начальнику своей охраны, выходя из машины к воротам кладбища.

Он ездит со мной теперь для проформы. Никакая охрана мне более не нужна, охранять нечего и некого. Прохожусь вдоль низких оградок и каменных памятников к могилам родителей. На похоронах я не присутствовал, находясь в местах, не столь отдаленных. Только, выйдя из-за решетки, свободным я себя не почувствовал.

Скольжу взглядом по датам на каменных памятниках, неизвестно кем установленных. Участия в организации похорон и обустройстве могил я не принимал. Я только отдал распоряжение, чтобы они не лежали рядом с Маликой.

Известие о гибели родителей застало меня врасплох. И факт того, что именно отец положил ружье на виду у матери — целых два раза, тяготил, заставлял прокручивать нашу жизнь с самого начала. Из раза в раз. Как я мог не заметить, что он руководил ею, умело используя состояние аффекта. Мать всегда была горячей, обуреваемой гневом и ненавистью.

Вот только какие мотивы были у отца? Не хочу думать, что он такой трус, что дал женщине вершить месть, но других вариантов не вижу.

Постояв какое-то время, возвращаюсь в машину и прошу Динара проехать чуть дальше.