Таинства ночи

Кренц Джейн Энн

— Какого же?

— Надо вовремя выходить из игры.

— О! — Мерси вздрогнула от того, как равнодушно он говорил о будущем Изабель. — Ты был прав в отношении Глэдстоуна, или Грейвса, или как там его звали, Крофт. Он был ужасный, опасный человек.

Он посмотрел на нее.

— Я никогда не должен был позволять тебе приближаться к нему.

— Не начинай сначала, — посоветовала Мерси. — Во всем этом деле у тебя был не особенно-то богатый выбор. Благодаря мне, конечно.

— Если бы я с самого начала знал, что Глэдстоун действительно Грейвс, то я

смог бы предпринять определенные действия для того, чтобы предотвратить твое близкое с ним знакомство.

Мерси предупреждающе взглянула на него.

— Мне не нравится ни то направление, которое принял наш разговор, ни то выражение, что горит в твоих глазах.

Он сощурился.

— Какое выражение?

— То, которое говорит: «Я понимаю, что в этом конкретном случае мог провалиться с выполнением моей доблестной и непреложной обязанности». Чувство ответственности, конечно, хорошая вещь, Крофт, однако у тебя наблюдается тенденция зацикливаться на этом. То, что произошло на холме, вовсе не было твоей виной. Ты спас нас, а кроме того, и Изабель.

— Это ты спасла нас, разгадав секрет потайного хода.

Мерси почувствовала, что краснеет от удовольствия.

— Я поступила невероятно благоразумно, не правда ли?

— Конечно, но стоит начать с того, что ты вообще не оказалась бы в подземелье, если бы послушалась моего приказа. — Крофт передвинул наградной флажок поближе к себе, чтобы Мерси не слишком-то задирала нос.

Мерси вспылила:

— И у тебя еще хватает совести отчитывать меня после всего того, что я пережила в последние несколько дней?

— А как ты думаешь, что я пережил, когда увидел тебя в вертолете? Ты едва все не испортила.

Мерси закусила губу. Она чувствовала себя виноватой. Она вздохнула.

— Извини, Крофт. Когда они сказали мне, что ты у них в плену, я и думать не могла ни о чем другом, кроме как о тебе. Поэтому я и поехала.

— Я знаю. На твоем месте я, вероятно, поступил бы так же.

— Нет, ты бы не поступил так же. Ты бы придумал какой-нибудь потрясающий способ пробраться в дом и спасти меня. Именно то, что ты и сделал.

— Думаю, мы можем сказать, что спасли друг друга. Давай поговорим о другом. Полагаю, что если я все-таки прочту тебе лекцию, которую ты добросовестно заслужила, то мне придется следить за тем, чтобы чувство твоего раскаяния, пока я буду выслушивать огромное количество извинений, не доставило мне слишком большого удовольствия.

Мерси снова никак не могла понять, смеется он или говорит серьезно.

— Я заключу с тобой сделку, — сказала она наконец. — Никакого раскаяния и извинений с моей стороны. Но избавь меня от твоих героических заверений о полной ответственности за то, что ты позволил мне с самого начала подвергнуться такой опасности. Я не выношу, когда ты начинаешь говорить, как обязан мне и как любишь возвращать долги. Договорились?

Он долго смотрел на нее.

— Ты не хочешь привязать меня к себе долгом чести? — медленно сказал он.

— А что, удержать тебя можно только таким способом? — спросила она мягко.

— Нет.

Дело в том, что тебе уже не удастся избавиться от меня.

Мерси ликующе улыбнулась:

— Отлично. — Затем она внимательно посмотрела на него. — Ты вернешься к той работе, которой занимался три года назад?

— Нет. Я покончил с этим еще задолго до того, как встретил тебя. То время ушло навсегда. Именно поэтому я и открыл школы самозащиты. Я знал, что мне будет необходимо заняться в жизни чем-нибудь еще. Я посвятил слишком много времени изучению той части моего существа, которая весьма восприимчива к насилию. Теперь мне нужно было уделить больше времени тому, чтобы узнать ту мою половину, которая получает удовольствие от занятий логикой, философией, анализом.

— Ты хорошо себя знаешь.

Он улыбнулся.

— По большей части все то, что я узнал о себе за последнее время, я узнал благодаря тебе.

— Думаю, это палка о двух концах. Я тоже кое-чему научилась у тебя. — Она подняла глаза. — Ну наконец-то. Вино. Именно то, что нам сейчас нужно.

Крофт наблюдал, как официант наполняет два бокала. Когда тот отошел, Крофт поднял свой бокал, поднес его к свету, повернул, медленно изучая прозрачную красную жидкость. Его глаза были задумчивы, слишком задумчивы.

Интуиция Мерси подсказала ей, какие мысли кружились сейчас в его голове.

— Ты же знаешь, что тебе не нужно бояться этого, — сказала она.

Крофт встретил ее взгляд.

— Бояться чего?

— Однажды напиться. Ты совсем не похож на твоего отца, Крофт. И на вечеринке у Глэдстоуна ты ведь не много выпил; ты был отравлен. Сомневаюсь, что ты когда-либо за всю свою жизнь по-настоящему напьешься, но если все-таки это случится, то в одном я уверена на сто процентов.

— И в чем же?

Мерси улыбнулась, поднимая свой бокал.

— Теперь-то мы знаем, что ты не хронический алкоголик, каким был твой отец, распутный, да, но не жестокий. Даже когда ты взмыл так высоко в поднебесье, как коршун, ты отлично помнил об опасной стороне своего существа и полностью себя контролировал.

— Итак, Мерси, ты можешь быть огромным утешением. — Его глаза были полны тепла и любви.

— За нас, — сказала Мерси, поднимая свой бокал.

— За нас.

— О, между прочим, — самодовольно начала Мерси, — мне нужно кое-что рассказать тебе о микропленке, которую я нашла в «Долине». Моя находчивость поразит тебя.

Крофт застонал.

— Этого я и боялся.

Когда Мерси проснулась на следующее утро, заря еще только занималась. Не открывая глаз, она провела ногой под одеялом. Кровать подле нее была пуста. Возможно, Крофт спустился, чтобы вывести собак на утреннюю прогулку. Однако когда влажный нос ткнулся в ее ладонь, она поняла, что собаки все еще в комнате.

Мерси медленно села, стараясь не производить чрезмерного шума. Крофт был именно там, где, как она уже догадалась, он и должен был быть в это время. Он неподвижно сидел, скрестив ноги, возле окна, устремив взор на далекие горные вершины. Кроме джинсов, на нем ничего не было.