Таинственная четверка
Шрифт:
– Да, я знаю, где это.
– Ну что, беремся за расследование? – спросил Бергман.
А я поморщилась:
– Мы вроде бы уже взялись.
– Мы не были уверены, что это убийство.
– А сейчас что изменилось?
– У тебя есть сомнения? – удивился Максимильян.
– Нет, – вздохнула я, возвращая мобильный Вадиму.
Он закончил разговор и, сунув телефон в карман, спросил:
– Так ты уверена?
– Теперь уверена, – помедлив, сказала я.
От ужина
Вадим пялился на звезды, правой ногой выстукивая медленный ровный ритм, и вряд ли это замечал. Я не чувствовала в нем тревоги, скорее озадаченность. Что-то в его привычном восприятии этого мира сдвинулось и теперь раздражало своей неправильностью. Впрочем, это уже мои фантазии.
– О чем думаешь? – спросила я, он взглянул с удивлением.
– А ты не знаешь?
Я хмыкнула и головой покачала, а он продолжил:
– Димка жаловался, что ты с легкостью шаришь в его черепушке.
– Было бы чего шарить. – Я тут же пожалела о своих словах. Что в самом деле за напасть: стоило нам расстаться, и я веду себя как обиженная девица, хотя Димкиной вины в происходящем не больше, чем моей. – На самом деле я могу чувствовать эмоции. Чтение мыслей не по моей части.
– Переживаешь, что вы разошлись? – вдруг спросил Вадим, приглядываясь ко мне.
– Нет. Не переживаю. Какой в этом смысл?
Он пожал плечами:
– У меня иногда бывает, что ум с сердцем не в ладу. У тебя – нет?
– Бывает. По опыту могу сказать: в таких случаях лучше не делать резких движений.
– Понял, – кивнул он. – Не буду.
А я поспешила сменить тему:
– Этот парень… Гоша. Если он действительно ушел из дома… где-то он ночевал здесь, пока не сбежал окончательно.
– Ночи теплые…
– Спать под кустом радость небольшая.
– Намекаешь, что у него было логово?
– Мальчишки любят их устраивать. Разве нет?
– Ага. У меня была конура над гаражом. Почти все лето я спал там. И мама ничего не могла с этим поделать.
Впервые за время нашего знакомства он заговорил о своем детстве. Я ждала продолжения, но он молчал.
– Значит, нам стоит поискать нечто подобное, – вздохнула я.
– Если деньги он снимает в городе, скорее всего, и логово устроил там.
– Не так-то это просто.
– С деньгами? – поднял брови Вадим.
– Его полиция ищет, – напомнила я.
– Вряд ли очень стараются. В убийстве его не подозревают, потому что нет никакого убийства. Парень ушел из дома, если деньги регулярно снимает, значит, жив-здоров. Деньги кончатся – сам вернется. К тому же ему не одиннадцать лет, а почти восемнадцать.
– Ты прав, у полиции есть дела поважнее, – усмехнулась я. – Ладно, пойду спать.
– В
– Как знаешь.
Я отправилась в свою комнату, приняла душ, только устроилась в постели, выключив свет, как раздался сигнал мобильного. Пришло эсэмэс. «Должно быть, Джокер», – подумала я и взяла мобильный с тумбочки. Эсэмэс содержало ссылку на какой-то сайт, я прошла по ссылке, толком не поняв, кто сообщение прислал. Небольшая заметка в газете «Рубеж»: «…несчастный случай во время учения». На гранате подорвался какой-то сержант.
– Что за чушь, – буркнула я, и только тогда обратила внимание: номер, с которого отправлено сообщение, скрыт. – Черт, – я резко поднялась, пытаясь осознать, что происходит, а потом заорала: – Вадим!
Он влетел в комнату в одних трусах, наверное, тоже собирался спать. Выглядел весьма решительно. Чувствовалось, готов порвать врагов голыми руками, а вот облачение серьезности момента не соответствовало: трусы украшал симпатичный львенок, лежавший под полосатым зонтиком.
– Мило, – кивнула я на рисунок.
– Подарок. Ты меня звала, чтоб на мое белье взглянуть? – разозлился он, и тут стало понятно: мой крик его напугал, всерьез обеспокоил, вне сомнения. И беспокоился он за мою безопасность.
– Извини, – вздохнула я. – Не стоило так орать. – Я протянула ему мобильный, открыв страницу с заметкой.
Он читал и хмурился. Вернув мобильный, буркнул:
– Дай хоть штаны надену.
– Ты этого сержанта действительно убил?
– Наверное.
– Сядь, пожалуйста. То, что ты без штанов, я как-нибудь переживу.
Он сел рядом со мной, и теперь его близость смущала, я даже подумала: в самом деле лучше бы оделся.
– Объясни, что значит «наверное», – потребовала я.
– Я не взрывал эту чертову гранату, если ты об этом. И ничего не подстраивал. Я от души желал, чтоб его разнесло на мелкие кусочки… его и разнесло, – вздохнул он, глядя на меня.
– О господи, – покачала я головой с заметным облегчением.
– Думаешь, я тут ни при чем? – спросил Вадим.
– Желать кому-то разлететься в клочья не очень хорошо, но это не убийство.
– Джокер это точно может, – добавил он, глядя на меня.
– Может сделать так, что граната взорвется? – хмыкнула я, но смешно не было.
– Может сделать так, как он хочет. Влиять на события. Сначала я думал, что у меня крыша набекрень, а потом… перестал об этом думать, чтоб опять в психушке не оказаться, – весело закончил Вадим.
– Чепуха! – разозлилась я, хотя не раз ловила себя на подобных мыслях. – Этого не может быть.
– Правда? А то, что ты утопленницу сегодня видела, – может? Для нормальных людей этого тоже не может быть.
– А мы что же, ненормальные?
– Выходит, так. По крайней мере с их точки зрения.