Таинственная четверка
Шрифт:
– Лично у меня есть замечание, – вмешался Вадим. – Ты можешь поселиться в моей постели. Я не вижу в этом ничего предосудительного. А если другие видят, им же хуже. Ты можешь делать все, что сочтешь нужным, и никому из нас троих ты ничем не обязана.
– Согласен, – кивнул Джокер без намека на насмешку. – Можешь и ко мне заглянуть.
– Вот сейчас очень хочется дать тебе в морду, – сказал Вадим.
– Побереги себя для другого случая. Оставаться здесь вам ни к чему.
– Что значит «ни к чему»? А расследование?
– До города полчаса
– Это еще с какой стати? – возмутилась я.
– Так удобнее, – пожал плечами Бергман, чем окончательно вывел меня из терпения. Он поднялся, вроде бы собираясь уходить, но заговорил опять: – Есть информация по поводу дома, который вас заинтересовал. Хозяин – Виктор Алексеевич Ситников, отбывал наказание за двойное убийство, отсидел почти десять лет, через год после освобождения женился, родил ребенка, потом развелся и опять женился. Во втором браке тоже ребенок. Вторично развелся, продал квартиру в городе и на радостях запил так, что скончался от отравления. По другой версии, стал жертвой «черных риелторов».
– Странно, что риелторы на дом не позарились, – заметил Вадим. – Продавать, так все…
– Две бывшие судятся из-за наследства, то есть из-за этого дома. Адвокат одной из них сказал: дамы друг друга терпеть не могут. Главное для них – кто кому больше напакостит. В общем, в ближайшее время вряд ли у дома появится хозяин. Чем, кстати, он тебя заинтересовал? – вопрос адресовался мне.
– Может, сам на него взглянешь?
– Возможно, в другой раз. Господин Ключников весьма сожалеет, что все рассказал жене. Она в большом гневе. Еще один повод съехать.
– А какой первый? – съязвила я, но Бергман не пожелал ответить. – Постарайтесь не опаздывать к ужину. Лионелла этого не любит.
Он сбежал по ступенькам и направился по дорожке. Я смотрела ему вслед, надеясь, что он обернется. Бог знает, зачем мне это надо. Но он не обернулся.
– Ты что-нибудь понимаешь? – задала я вопрос Вадиму. – Его так напугали мои сны?
– Похоже, что да.
– Можешь объяснить, что или кого мы ждем?
– Спроси у Джокера.
– Отличный совет. Дождешься от него объяснений…
– Ты лукавишь, милая, – засмеялся Вадим, не дав мне договорить. – На самом деле тебе не нравятся его объяснения, потому что ты не хочешь их принимать.
– Какие объяснения? Мы ждем своего кармического врага, которого дали клятву убить в своих прошлых жизнях? Сколько я, по-твоему, должна выпить, чтоб в такое поверить? Кстати, а что мы с ним будем делать, если он действительно объявится? В самом деле убьем? Хотелось бы знать, есть подходящая статья в Уголовном кодексе или там ни слова о кармических врагах?
Он криво усмехнулся.
– Я всего лишь солдат. А на войне все просто. Есть свои, и есть чужие. Свои – это ты, Поэт и Джокер. В дискуссиях я не силен, но точно знаю: в битве выигрывает тот, кто действует, веря в свою правоту и победу.
– Наши всегда правы, и без вариантов, – съязвила я.
– Лучше не скажешь, – радостно кивнул Вадим. –
Чертыхаясь сквозь зубы, я направилась к калитке, Вадим весьма охотно за мной последовал. Мне хватило минут десяти, чтобы успокоиться, я пошла медленно, задышала ровнее. Волошин что-то весело насвистывал, вышагивая рядом.
– Ты в него влюбилась? – вдруг спросил он, повергнув меня в легкий шок. – Поэтому и Димку бросила?
– Влюбилась в Бергмана? Совсем с ума сошел?
– Уж очень ты психовала, что он застукал нас в постели.
– Согласись, это выглядело… как бы сказать помягче… вчера мы расстались с Димкой, а сегодня я уже с удобствами устроилась в постели у другого. У приличных девушек между первым действием и вторым обычно промежуток побольше.
– Ты мне не заливаешь? – удивился он. – Это в самом деле так?
– А как? Ладно, все, закончили об этом.
– Хорошо. Просто я считал тебя человеком, которому плевать на все условности.
– Наверное, зря считал.
– Наверное. А куда, собственно, ты так бежишь?
– Хочу еще раз взглянуть на дом Ситникова.
Мы поднимались от дороги к дому, когда Вадим взял меня за руку, молча кивнув в сторону картофельного поля. По его кромке шла женщина, сутулясь, словно стараясь стать меньше ростом, и нервно оглядываясь. Платье на ней было темное, с яркими маками по подолу, но я сразу поняла, кто перед нами: женщина в белом.
Мы поспешили укрыться за кустами боярышника, продолжая наблюдать за ней. Оглядевшись уже в который раз, она побежала прямо через поле, вне всякого сомнения, путь ее лежал к дому Ситникова. Наконец женщина, поднялась на крыльцо, подергала одну из досок, которой была заколочена крест-накрест дверь, и зло выругалась. После чего перебралась к окну. Доски и тут оказались крепкими, что ее не порадовало. Она начала обходить дом, и мы тоже. Женщина была так увлечена, что на окружающее мало обращала внимания, вот мы и рискнули приблизиться.
– Она хочет попасть в дом, – прошептала я.
Очень ценное замечание. Вчера мы ее спугнули, неизвестно, где она провела ночь, по крайней мере часть ночи. Может, она ищет новое пристанище? Несчастная бездомная, которой мы усложнили жизнь…
Женщина, проверяя по пути все окна, подошла к задней двери дома, низкой, давно не крашенной. Дверь также оказалась заколоченной. Широкая доска, прибитая наискосок, выглядела весьма крепкой.
Тут я обратила внимание, что к двери ведет тропинка, из-за зарослей крапивы ее сразу не разглядишь. Вполне возможно, таинственная незнакомка здесь не в первый раз. Мы терпеливо ждали, что последует дальше. Между тем она ухватилась за доску, и та вдруг легко отделилась от стены, женщина едва не упала под ее тяжестью. Вновь выругалась и бросила доску на землю, предварительно осмотрев и нащупав гвозди. На этих гвоздях доска и держалась, создавая иллюзию непреодолимой преграды.