Таинственная история Билли Миллигана (др. перевод)

Киз Дэниел

10 января, когда после перевода в Афины прошло чуть более месяца, Билли зарегистрировал «Фонд защиты детей от насилия», открыл счет в банке и положил на него тысячу долларов. Это была часть пятизначной суммы, полученной им от одной жительницы Коламбуса, которая собиралась открыть галерею и приехала в Афинский центр психического здоровья, чтобы приобрести портрет девушки с нотами в руке – «Грацию Кэтлин».

После этого Билли заказал печать автомобильных наклеек с черным лозунгом на желтом фоне:

ОБНИМИ СВОЕГО РЕБЕНКА СЕГОДНЯ

«ЭТО НЕ БОЛЬНО»

ПРОШУ, ПЕРЕСТАНЬТЕ

ИЗДЕВАТЬСЯ НАД ДЕТЬМИ

БИЛЛИ

Билли много общался с девушками – пациентками центра. Сестры и санитары видели, что молоденькие женщины с ним заигрывают, конкурируют за его внимание. Сестра Пэт Перри заметила, что Мэри, бывшая студентка с факультета антропологии, выходит из депрессии, когда Билли находится рядом и разговаривает с ней. Он восхищался умом Мэри, часто обращался к ней за советом, а она – к нему. В январе девушку выписали, и она обещала навещать его. Билли по ней скучал.

Когда разговаривать приходилось с кем-то, кроме Мэри, доктора Кола или писателя, Учителю становилось скучно либо его раздражала ограниченность собеседника, и он опускался к уровню Дэнни, Дэвида или Билли до слияния. Так ему было проще общаться с другими пациентами. Сотрудники центра, знавшие Миллигана довольно близко, замечали, что когда он становился Дэнни или Дэвидом, у него проявлялась особая эмпатия к другим пациентам, и он чувствовал, когда им было грустно, плохо или страшно. Когда какая-нибудь девушка из открытого отделения впадала в панику или истерику и убегала, Билли зачастую мог подсказать, где ее искать.

– Мои части Дэвид и Дэнни – эмпаты, – объяснил Учитель писателю. – Они чувствуют источник боли. И если человек, которому плохо, уходит, Дэвид с Дэнни как будто видят маячок, указывающий, где они, и могут указать верное направление.

Однажды вечером после ужина Дэвид сидел в гостиной, и вдруг перед его внутренним взором предстало видение, будто одна из пациенток несется к перилам лестницы – а там по центру проем, и лететь три этажа. Рейджен, всегда считавший, что у Дэвида больное воображение, вдруг понял, что тот, возможно, видит происходящее на самом деле. Выйдя в пятно, он ринулся в коридор и побежал вверх по лестнице. Дверь хлопнула у него за спиной.

Кэтрин Джиллот, лаборантка, сидевшая в кабинете у выхода, подскочила и бросилась за ним. Выбежав в коридор, она увидела, как Миллиган схватил девушку, которая была уже по ту сторону перил. Он перетащил ее обратно. Когда Джиллот вернула пациентку в палату, Рейджен вышел из пятна…

У Дэвида болели руки.

Помимо терапии общего характера, рассчитанной на усиление контроля над сознанием, которая началась, как только Билли поступил в этот центр, доктор Кол применял гипнотерапию и обучил пациента техникам аутосуггестии, чтобы он сам мог снимать напряжение. Благодаря еженедельной групповой работе в компании двух других пациентов с диссоциативным расстройством личности Билли понял, как его заболевание воспринимается окружающими, и таким образом смог лучше осознать его природу. Переключался он все реже и реже, и для доктора Кола это служило показателем улучшения состояния пациента.

Когда Билли-Учителю начали мешать существовавшие запреты, доктор Кол стал систематически расширять его привилегии и давать ему больше свободы. В

первую очередь он разрешил Билли выходить из клиники с сопровождающим, затем – совершать короткие прогулки одному, под расписку, как другие пациенты, но лишь по больничной территории. Билли использовал эту возможность для того, чтобы проверить уровень загрязнения воды в различных точках на реке Хокинг. Весной 1979 года он планировал начать занятия в Университете Огайо, изучать физику, биологию и искусство. Он также стал вести график своего настроения.

В середине января Билли выпросил у доктора Кола еще одно право, которым пользовались множество других пациентов, – выходить в город. Ему хотелось постричься, сходить в банк, к адвокату, купить принадлежности для рисования и книги.

Поначалу Билли разрешили выходить с территории клиники исключительно в сопровождении двоих сотрудников. Поскольку все пошло гладко, доктор Кол вскоре сократил число сопровождающих до одного. Вроде бы проблем не возникло. Иногда Билли махали рукой студенты, узнававшие его по газетным статьям и телепередачам. И его это радовало: может, не все возненавидели его за то, что он сделал? Может, не все общество настроено против него.

Наконец Билли попросил перейти к следующему этапу терапии, упирая на то, что он делал заметные успехи, в том числе научился доверять окружающим. И теперь доктору следовало продемонстрировать доверие уже к нему. Другие пациенты, часть из которых страдала более серьезными заболеваниями, чем он, имели право ходить в город сами. Билли хотел, чтобы это разрешили и ему.

Кол тоже считал, что Миллиган готов.

Чтобы избежать возможных недоразумений, он связался со старшим офицером полиции Сью Фостер и правоохранительными органами. Им поставили следующие условия: каждый раз, когда Миллиган будет уходить и возвращаться в клинику, сотрудники центра должны ставить в известность полицию Афин и комиссию, ведающую условно-досрочным освобождением по Ланкастеру. Билли согласился подчиниться этим правилам.

– Билли, нам надо все продумать, – сказал ему Кол. – Предусмотреть, с чем ты можешь столкнуться, оказавшись на улице один.

– В каком смысле?

– Давай представим, что может случиться и как ты отреагируешь. Например, ты идешь по Корт-стриту, и тебя замечает молоденькая женщина. Она узнает тебя, подходит и без какого-либо предупреждения что есть силы бьет тебя по лицу.

Билли поднес ладонь к щеке.

– Я просто посторонюсь, пройду мимо.

– Хорошо. А если к тебе подойдет мужчина и начнет тебя оскорблять, назовет насильником, а потом еще ударит, да так, что ты свалишься? Как ты себя поведешь?

– Доктор Кол, – сказал Билли, – уж лучше валяться на земле, чем снова в тюрьму. Так что мне останется лишь лежать и надеяться, что он уйдет и оставит меня в покое.

Кол улыбнулся.

– Может, ты действительно что-то понял. Думаю, придется дать тебе шанс это доказать.

Когда Миллиган впервые вышел в город один, он был опьянен свободой и напуган. Он даже улицу переходил аккуратно, строго на переходах, чтобы его не задержали за нарушение правил уличного движения. Он замечал всех прохожих и молился, чтобы его никто не узнал и не побил. Но если бы кто-то это и сделал, он бы не ответил. Билли собирался вести себя именно так, как пообещал доктору Колу.