Таинственная история Билли Миллигана (др. перевод)
Шрифт:
– В Лайму – только через мой труп, – возразила она.
– Тут я тебя поправлю, – сказал Гэри, поднимая чашку. – Через наши трупы.
Они чокнулись, Джуди налила еще.
– Не могу смириться, что у нас нет других вариантов.
– Давай найдем другие варианты, – предложил он.
– Точно, – согласилась она. – Найдем.
– Раньше было только так, – напомнил он, вытирая с бороды сливки.
– И что? раньше в Огайо не было Билли Миллигана.
Джуди взяла с полки потрепанное «Уголовное право штата Огайо», и они принялись читать его вслух по очереди.
– Еще
– Просто черный, не ирландский. И покрепче.
Два часа спустя Гэри попросил ее перечитать один абзац. Джуди ткнула пальцем в параграф 2945.38.
«…если суд или присяжные признают обвиняемого невменяемым, суд немедленно должен направить его в клинику для душевнобольных или умственно отсталых, находящуюся в юрисдикции суда. Если суд признает это целесообразным, данное лицо должно быть направлено в государственную клинику города Лайма до тех пор, пока к нему не вернется рассудок, после чего обвиняемый будет преследоваться по закону».
– Да! – вскричал, подскакивая, Гэри. – «В клинику для душевнобольных или умственно отсталых, находящуюся в юрисдикции суда». Это не означает, что исключительно в Лайму.
– Нашли!
– Боже, а все говорят, что другого варианта содержания до суда нет.
– Осталось только найти другую психбольницу в юрисдикции нашего суда.
Гэри хлопнул себя по лбу.
– Господи. Невероятно. Я знаю! Я после армии работал там ассистентом. Это больница Хардинга.
– Хардинга? Она точно в этой юрисдикции?
– Однозначно. Она в Уортингтоне, штат Огайо. Кроме того, это одна из самых консервативных и уважаемых психиатрических клиник во всей стране. Они относятся к Церкви адвентистов седьмого дня. Даже самые непробиваемые прокуроры говорят: «Уж если доктор Джордж Хардинг-младший считает его сумасшедшим, то я верю. Он не из тех, кто за тридцать минут склонится на сторону защиты и объявит человека невменяемым».
– Прокуроры так говорят?
Гэри вскинул правую руку.
– Я слышал такое, честное слово. Думаю, даже от Терри Шермана. Кстати, Дороти Тернер говорила, что часто принимает участие в экспертизе по просьбе больницы Хардинга.
– Значит, отправим его туда, – согласилась Джуди.
Гэри вдруг резко сел, лицо его помрачнело.
– Но есть проблема. Это очень дорогая частная клиника, а денег у Билли нет.
– Это не должно нас остановить.
– Ну а как мы его туда пропихнем?
– Устроим так, чтобы они заинтересовались диагнозом Билли.
– И как же мы этого добьемся? – спросил Гэри.
Полчаса спустя Гэри стряхнул снег с ботинок и позвонил в дверь дома Хардинга. Он вдруг резко застеснялся: он, чокнутый бородатый государственный адвокат, пришел к консервативному психиатру из истеблишмента, внуку брата самого президента Уоррена Хардинга [6] , в его роскошный дом. Это должна была делать Джуди. Она бы произвела лучшее впечатление. Гэри затянул галстук потуже, заправил выбившийся воротничок, открылась дверь.
6
Уоррен Г. Хардинг (1865–1923) – 29-й президент США (1921–1923).
Сорокадевятилетний
– Мистер Швайкарт, прошу вас.
Гэри с трудом снял ботинки и оставил их в лужице в прихожей. Потом сбросил куртку, повесил ее на вешалку и прошел вслед за доктором Хардингом в гостиную.
– Мне ваше имя показалось знакомым, – сказал хозяин, – и после вашего звонка я поискал в газетах. Вы выступаете защитником по делу Миллигана, молодого человека, напавшего на четырех женщин в кампусе Университета Огайо.
Гэри покачал головой.
– На трех. Изнасилование, случившееся в августе на Нейшенвайд-плаза, совершенно не похоже на остальные, и его, несомненно, сбросят со счетов. Дело приобрело крайне неожиданный оборот. И я хотел бы поинтересоваться вашим мнением.
Хардинг указал Гэри на мягкий диван, а сам сел на стул с жесткой спинкой. Он сложил кончики пальцев и внимательно выслушал подробный рассказ Гэри о том, что стало известно им с Джуди, и о назначенной на воскресенье встрече в окружном суде Франклина.
Хардинг задумчиво кивнул, а потом заговорил, старательно подбирая слова.
– Я, разумеется, с уважением отношусь к Стелле Кэролин и Дороти Тернер, – он снова впал в задумчивость, уставившись в потолок. – Тернер проводит для нас тестирование, она со мной об этом деле уже говорила. Если приедет доктор Уилбур… – теперь он смотрел в пол поверх башенки из пальцев, – я не вижу поводов отказываться. Значит, в воскресенье?
Гэри лишь кивнул, не отважившись сказать ни слова.
– Но, мистер Швайкарт, должен сразу вам сказать, что я испытываю огромные сомнения в отношении синдрома, называемого множественной личностью. Хотя доктор Корнелия Уилбур летом 1975 года и читала лекцию о Сибил непосредственно в больнице Хардинга, я не могу сказать, что верю в это. При всем моем уважении как к ней, так и к другим психиатрам, сталкивавшимся с пациентами такого рода… Понимаете, в подобном случае очевидно, что пациент вполне может лишь симулировать амнезию. Но поскольку соберутся Тернер и Кэролин… да и доктор Уилбур приедет…
Хардинг поднялся.
– Подчеркну, что это ни к чему не обязывает ни меня, ни больницу. Но я буду рад появиться на встрече.
Добравшись до дома, Гэри тут же позвонил Джуди.
– Привет, коллега, – со смехом сказал он. – Хардинг заинтересовался.
В субботу 11 марта Джуди отправилась в окружную тюрьму Франклина, чтобы сообщить Миллигану об изменении в планах и о том, что доктор Корнелия Уилбур встретится с ним только на следующий день.
– Лучше бы было предупредить вчера, – сказала она, – извини.
Его затрясло. По выражению лица Джуди поняла, что перед ней Дэнни.
– Дороти Тернер больше не придет, да?
– Конечно, придет, Дэнни. Почему ты так подумал?
– Люди сначала обещают, а потом забывают. Не оставляйте меня одного.
– Не оставлю. Но ты все же соберись. Завтра придет доктор Уилбур, а с ней – Стелла Кэролин, Дороти Тернер, я… и еще несколько человек.
Его глаза широко распахнулись.
– Еще несколько?
– Будет один врач… доктор Хардинг из больницы Хардинга. И прокурор Берни Явич.