Таинственная лама и криминальная драма
Шрифт:
Я кивнула. Клифф пытался юморить, но выходило у него нелепо, как у отца со взрослыми детьми.
– Не сомневаюсь, – ответила я.
– Что ж, продолжаем наш показ, – Клифф жестом пригласил следовать за ним. – Показывать я, кстати, люблю. Как те девушки из телеигры, что буквы на стене открывают. Вот надел бы женское платье – ни в жизнь не отличили бы.
Это даже не отец, а дед-хохмач.
Оливер, который шел прямо за мной, прошептал на ухо:
– Чувствую, я бы тащился от твоей бабули. Шоколад и травка – два удовольствия в одном, лучше и не придумать!
В Калифорнии марихуана уже не считалась чем-то ужасным,
– Мне кажется, он пошутил.
Оливер скептически поднял брови, потом подхватил меня под руку, и мы вместе пошли догонять Клиффа. К концу экскурсии я поняла, что Клифф не шутил. А еще я поняла, почему мама не разрешала мне ездить к бабушке в гости. Скажем так: бабуля была весьма эклектичной и, судя по интерьеру, эксцентричной личностью. Дом был чудесно обставлен, но никак не в стиле старушки-божий одуванчик. Она оказалась старой хиппи, которая любила все странное и даже мистическое.
То есть прямой противоположностью маме – элитному агенту по недвижимости, которая заключала сделки на сотни миллионов долларов в год.
Когда мы зашли в ванную комнату, Оливер указал на большой винтажный плакат с группой The Grateful Dead, который висел над старинной ванной с ножками в виде звериных лап. Он тут же начал изображать, будто раскуривает косяк, – я закатила глаза, но рассмеялась.
Спальня бабушки оказалась самой необычной из всех комнат в доме. Все было выполнено в золотом и бордовом цвете; прямо посередине располагалась кровать с резным балдахином и бархатным покрывалом. Слова Клиффа «вот на ней и творилась настоящая магия» прозвучали явно не к месту. На прикроватной тумбочке мы увидели заляпанную стеклянную лампу, хрустальный шар и книгу, раскрытую на последней странице. Видимо, на ней бабушка и остановилась. «Электропрохладительный кислотный тест» Тома Вулфа [1] . Я взяла книгу и начала листать. Многие уголки страниц были загнуты, а сама обложка – выцвела. По-видимому, бабушка перечитывала ее много раз. Ну точно – хиппи. Я аккуратно вернула ее любимый роман на законное место. Бабушка, конечно, его больше никогда не прочитает, но я посчитала правильным оставить все, как было.
1
Знаменитая книга Тома Вулфа об американской культуре 60-х во времена зарождения движения хиппи. (Прим. ред.)
Несмотря на насыщенность красок, комната казалась довольно светлой – свет проникал через остекленные двери, за которыми находился крытый балкон. Я подошла к окну и выглянула на улицу.
Двор напоминал английский сад: внизу бушевало море полевых цветов самых разных оттенков, через которое тянулись выложенные камнем дорожки. В углу сада виднелся небольшой штакетный забор, который огораживал что-то похожее на грядку. Я живо представила себе, как бабушка в грязных сапогах ухаживает за грядкой с медицинской марихуаной, и улыбнулась.
Что ж, бабуля, а ты куда занятнее, чем я думала.
За садом я увидела два небольших здания. Я повернулась к Клиффу, чтобы уточнить, принадлежали ли они бабушке, но тот заговорил первым.
– Пойдемте на улицу. У меня есть для вас сюрприз.
– Как, еще что-то?
Хотя я бы теперь ничему не удивилась –
Ведь еще неделю назад я жила в однокомнатной квартире с туалетом, который не закрывался, если я была внутри, и кухней, где нельзя было одновременно открыть посудомоечную машину и холодильник. А сейчас у меня четыре спальни, три санузла (в одном, правда, только туалет) в викторианском особняке, где несколько крылец и балконов, а еще живописный сад. Чего еще можно желать? И так все прекрасно!
Пожалуй, мое импульсивное решение переехать в Мэн уже не выглядело столь безумным, как вначале.
Эмоции перехлестывали через край.
Когда мы снова вышли во двор, солнце вовсю поливало землю своим светом – совсем не таким теплым, как в Южной Калифорнии. Я вдохнула полной грудью, наслаждаясь легким привкусом прохлады в воздухе. Вокруг жужжали пчелы и чирикали птицы – их созвучие изредка прерывалось шумом проезжающих мимо автомобилей. Но никаких пробок, гудков, голосов людей, слишком громко разговаривающих по телефону. Лишь легкий шелест ветерка в кронах.
Неожиданно тишину прорезал самый диковинный звук из всех, что я когда-либо слышала. Что-то среднее между пронзительно кричащей птицей и громко срыгнувшим младенцем. Я взглянула на Оливера. Тот застыл, выпучив глаза, – он был до смерти напуган.
– Что это было? – пролепетал он.
Я вертела головой, ожидая, что сейчас из глубины сада на нас бросится какое-то дикое животное или, того хуже, мифическое чудище, обезумевшее от конопли и паранойи.
Клифф остановился и увидел, что мы явно опасаемся идти к нему.
– Это Джек Керуак. Так и знал, что вы удивитесь.
– В саду живет призрак писателя? – переспросил у меня Оливер. – А я-то хотел посоветовать тебе нанять садовника… Похоже, теперь тебе понадобится экзорцист.
Однако, судя по звуку, это было вовсе не привидение. Меня одолело любопытство, и я уже приготовилась расспросить обо всем Клиффа, когда тот подошел к зданию, напоминавшему нечто среднее между сараем и амбаром, и распахнул располагавшиеся сбоку большие ворота. Сквозь окно под самой крышей на нас брызнули лучи солнца, а из ворот вылетело облако пыли и пахнуло сладковатым ароматом земли.
Поначалу я увидела внутри лишь снопы сена и мешки с каким-то кормом, сложенные у грубо отделанных дощатых стен. Но затем что-то зашевелилось в глубине – там, где было закрытое стойло. Раздался еще один звук, на этот раз низкий и гулкий, как басовая нота на гобое.
– Джек, тише, – выкрикнул Клифф, повернувшись к стойлу.
Снова какое-то движение – и вот над калиткой показалась белая пушистая голова с острыми ушами и вытянутой мордой. Существо моргнуло заспанными глазами; хотя, возможно, сонный вид им придавали немыслимо длинные ресницы. Издав еще один утробный звук, животное высунуло кончик языка.
– Мистер Керуак, нельзя так себя вести, – с укором произнес Клифф. – Это наши новые друзья.
Животное в третий раз повторило тот же звук, только теперь еще громче.
Я инстинктивно отпрыгнула; а Оливер спрятался у меня за спиной в поисках защиты.
– Вот-те на, зоопарк на выгуле! Да это же альпака! – воскликнул Оливер, придерживая меня за талию.
– Точнее, лама, – поправил Клифф. – У них разная форма ушей. У ламы уши похожи на бананы. А еще ламы крупнее. Наш друг весит целых триста фунтов.