Таинственная суть природного творения – судьбы извилистая нить

Ибикус

– Ну вот, теперь в библиотеку можно не ходить, – сказал он, подмигнув Володе.

Начал он с писем от родителей. В первом письме мать пеняла ему за то что он не побывал дома, совсем забыл про престарелых родителей. Слово престарелых как-то резануло его, но преодолев раздражение, продолжил чтение. Снова были упреки, что дома его ждет прекрасная девушка, и нечего искать на стороне кого попало. Далее были перечислены многочисленные болезни отца, и упомянуто, что не долго уж им обоим осталось. Читая дальше, у Игоря возникло чувство какой-то безысходности, словно его бросили с камнем на шее в болото, где он должен утонуть

для благости своей родительницы. Второе письмо из дома читать не хотелось совсем. Однако, повздыхав, и решив испить до конца чашу родительского гнева, вскрыл второй конверт. Второе письмо было послано вдогонку. Тон письма был уже совсем другой. Его выбор почти одобрялся, оказывается девушка из большого города и из хорошей семьи, к тому же студентка, – это вовсе даже не плохо. Надо только дать ей доучиться, ну хотя бы еще два года, да ведь и сам он еще молодой. В таком важном деле спешить не следует, а в целом его выбор они с отцом одобряют, хорошо бы еще фотографию будущей невестки увидеть.

Прочитав второе письмо, где все хитрости матери были шиты белыми нитками, он поначалу решил сфотографировать и послать фото местной красотки с узкими раскосыми глазами, но потом устыдился своего мальчишества, и решил в ответном письме вообще не затрагивать эту тему.

Затем он прочитал письма Аллы. Оба письма были похожи и выражали целую бурю чувств, а мысль была только одна: до чего ей скучно и неинтересно в родных пенатах, и как хочется быть там, рядом с ним, в суровых и дальних краях. Читая ее письма, Игорь еще раз порадовался, что не написал ей о крушении вертолета, на котором должен был лететь. О чем писать ответное письмо он просто не знал. О службе писать нельзя, да и неинтересно это ей, природу он уже описал в прошлом письме, а о своих чувствах больше двух строк не напишешь. Проблема, однако.

Письма морпехов он оставил напоследок. Составлены они были безупречно, никакая цензура ни к чему не прицепится. Что тайна переписки никакая не тайна, им было известно лучше, чем кому бы то ни было. Виктор сообщил, что родители Лехи давно уже смирились с его гибелью. А их рассказ и переданную от Лехи вещь восприняли правильно. В Североуральске с родителями Гюзель удалось найти общий язык, правда, не сразу, но все же они благословили свою дочь на брак с лейтенантом морпехом. Посетовали на дальние края, куда она уезжала, но расстались хорошо и через год звали в гости вместе с пополнением, в чем почему-то не сомневались. А Сергей написал, что Ольга, жена их командира, получив назад свою вещь, даже улыбнулась. Он уверял, что сделает все, чтоб ни она, ни ее дочь, ни в чем не нуждались. По тону письма Игорь понял, что Ольга Сергею далеко не безразлична, и мысленно пожелал им обоим всех благ.

По вечерам иногда собирались втроем, иногда выпивали, чаще просто сидели рассуждали о жизни, слушали песни Высоцкого. Сашка иногда бренчал на гитаре, он был большой любитель бардовской песни, впрочем, бардовскую песню любили все. Володя привез с собой кассетный магнитофон, откуда бесконечным потоком лились песни современных кумиров.

– Слушай, писатель, – обратился он как-то к Игорю, – а ты стихи писать не пробовал?

– Пробовал, конечно, – ответил тот, – стихи писать все пробуют. Но не у всех получается. Однажды, один мой очень хороший знакомый сказал: «Если в твоих стихах встречаются рифмы: любовь – кровь; слезы – грезы и т.п., то ты их никому, кроме своей девушки не показывай».

– Жаль, – ответил Володя. – Ты вот всего год прослужил, а уже столько приключений было.

И в Петропавловск слетал, и в местной тайге побывал… Любовь свою встретил на теплоходе. Можно хорошую песню сочинить…

– А сам-то ты откуда? О нас уже все знаешь, о себе ничего не рассказываешь, – спросил Сашка.

– Да чего рассказывать. Ничего интересного, я из Зеленодольска, небольшой городок под Казанью. Закончил КАИ, – казанский авиационный, – теперь вот здесь. Девушки у меня были, да как то все не складывалось. Думал здесь кого-нибудь встречу, но после посещения местного клуба… Как-то раз, мой дядька, сказал мне: «Жену выбирай не моложе двадцати двух, поскольку мозги у женщин просыпаются только в этом возрасте. А в восемнадцать лет у них рулит только тело: кто по коленке погладил, тот самый лучший и можно замуж безоглядно».

– Знаток, наверное, твой дядька, – ответил Игорь. – А вот у меня был знакомый капитан, в Якутске с ним вместе были. Так вот он про женщин много чего знал. Он вообще много чего знал. Умнейший мужик был. Ему достаточно было взглянуть на человека, и тот весь был как на ладони. Шерлоку Холмсу было бы чему поучиться. Я поначалу даже опасался его проницательности. Кому понравится, если твой сосед по номеру без всяких вопросов знает, кто ты, откуда и куда направляешься, что ты думаешь в данный момент, и что сделаешь в следующий. И жена у него была, молодая красивая женщина…

– Что ты все был, была… – перебил Володя.

– А ты не перебивай, а дослушай, – продолжил Игорь. – Погибли они в том вертолете. И погибли именно потому, что любили друг друга. Он уехал из отпуска раньше ее, так получилось, бывают размолвки между любящими людьми, и ждал ее в Якутске. «Если любит, прилетит», – сказал он мне накануне. И она любила его и прилетела, вот так и оказались они вместе, и сгорели в той катастрофе. А ведь если хотя бы один из них не любил другого, оба были бы живы. Только видно не нужна им была такая жизнь.

– Да если бы кто-то знал… – вздохнул Сашка, закуривая очередную сигарету.

– Послушайте, мужики, – сказал вдруг Володя. – Я уже, можно сказать, свой в вашей компании. И все почти знаю про наш коллектив, только вот куда перевели моего предшественника Ивана, не знаю. Кого ни спрошу или отмалчиваются или ухмыляются, но никто ничего не рассказывает.

– Так комиссовали его по здоровью, – сказал Сашка.

– Простудился, – добавил Игорь.

– Без штанов ходил в неположенном месте… – продолжил Сашка. – А зимы тут холодные, скоро сам узнаешь…

– Шутка, – хмуро сказал Игорь.

– Ладно, не рассказывайте, – ответил Володя.

– Слушай, Сашка, а ведь тебе как начальнику станции погоны старлея положены, – меняя тему, сказал Игорь.

– Вообще-то это капитанская должность, – мечтательно протянул тот.

– Хочешь остаться? – удивился Игорь.

– Упаси бог… – осеняя себя крестом, ответил Сашка.

Рутинная работа на станции, тем не менее, оставляла простор для творческой мысли и Игорь начал пытаться автоматизировать один из процессов. Вносить изменения в схемы, без согласования с разработчиком, категорически не дозволялось. А представитель разработчика сидел во Владивостоке, где проходила установка такой же станции, в корабельном варианте, на один из кораблей дальневосточного флота. Сашка тоже увлекся этой идеей. Если все получится, то один из вариантов обработки полученной информации сократится вдвое. А если копнуть глубже, то ряд промежуточных параметров можно будет вообще не вычислять.

Конец ознакомительного фрагмента.