Таинственное
Шрифт:
– Деньги мне не нужны. Какую картину ты хочешь взять?
– Ту, что ты вчера рисовал, «Влюбленные», – радостно ответила я.
– «Влюбленные»? А почему она? – переспросил удивленно Джек.
– Не знаю, как-то засела в голове эта картина.
– Как мне сама идея пришла в голову ее нарисовать… Мистика какая-то.
– Да, мы с тобой как-то одновременно думаем, что у меня очень редко бывает, – заметила я.
Я глаз не могла от него оторвать, со мной такого еще не случалось.
– Как шея твоя, еще болит? –
– Хорошо, боль уже прошла, только синяк большой остался. Да и рука все еще болит правая, не знаю, что с ней.
– Это растяжение, наверное…
Я посмотрела на картину, которую Джек только что нарисовал. Там были изображены падший ангел и демон, темный как ночь.
– Позволь спросить, что это за картина? Такая странная, – с удивлением спросила я, тщательно рассматривая ее.
– Ты веришь в Господа? – спросил Джек.
Посмотрев на меня печальными глазами, он перестал рисовать.
– Ну да, кто же не верит во всемогущего Отца?
Он как-то странно и внимательно смотрел на меня, словно в душу заглядывал.
– При рождении человека Отец всемогущий предназначил человеку ангела и демона. Ангел сидит у нас на правом плече, а демон на левом. Всю жизнь они тобой руководят, нашептывают тебе на ухо, но нам решать, что можно делать, а что нельзя. Даже после смерти эти двое остаются у нас на плечах.
Его лицо было наполнено грустью и некой усталостью, как будто сказал он это о себе.
– Все хорошо, Джек? Ты как-то побледнел…
– Да, я эту ситуацию в каком-то смысле на себе испытал…
– Что ты имеешь в виду? – переспросила я, удивленно посмотрев на него.
Он отвернулся и уставился на свою картину.
– Я бы тебе много чего хотел рассказать, но не могу… – ответил парень с грустью на лице.
– Почему? Ты можешь мне доверять, я умею держать секреты.
– Прости, я никак не могу, просто надо мной есть некоторые правила.
Я улыбнулась ему в ответ.
– Джек! Я не дура и понимаю, что здесь что-то не так. Что происходит? Скажи мне…
– Я не могу тебе сказать, прости, – грустно ответил парень, посмотрев на меня печальным взглядом. В его глазах была какая-то боль, боль от давно прошедших событий.
– Я все поняла. Так как насчет картины? Ты мне ее продашь? А то родители уже, наверное, ужинают.
Джек достал картину «Влюбленные», она уже была в золотистой рамочке.
– Ух, какая красивая, маме точно понравится! – улыбнулась я.
– Да, я тоже так думаю. Я ее с такой любовью рисовал.
Парень ко приблизился мне и смотрел мне в глаза так глубоко и жадно, что мое сердце билось все сильней и сильней, иногда даже коленки дрожали. «Что со мной?» – взволнованно подумала я.
– Адель! Приходи еще ко мне завтра, мне одному скучно. Что скажешь? – неуверенно спросил Джек.
– Хорошо, я приду, но только днем, – ответила я.
– Хорошо,
Я взяла картину с влюбленными и оставила Джека в хмурой комнатке, которую освещал только свет старой лампы. Незаметно вернулась домой на второй этаж, чтобы думали, будто я не уходила.
Мама с папой уже ужинали при свечах, запахи разносились по всему дому. Я решила спуститься и подарить маме картину.
– Приятного вам аппетита!
– Присоединяйся, доченька, – ответила мама.
– Нет, спасибо, я позже поужинаю… Мам, поздравляю тебя, желаю самого-самого лучшего в жизни, – и я вытащила картину из угла, где она была спрятана.
– Господи! Откуда у тебя такая большая картина? – спросила мама со слезами на глазах. Ей было приятно получить такой подарок.
Папа посмотрел на меня восхищенно.
– Это секрет, главное, что она тебе нравится.
Родители любили и уважали друг друга, но так будет недолго, хотя тогда я еще этого не знала. Я лежала на кровати и смотрела в потолок, в голове крутились одни и те же мысли: Джек Томас, кто он такой? И почему взял меня за душу? В его окне все еще горел свет, он дорисовывал свою очередную картину. Я никак не могла забыть слова той бабули, да и у него есть секрет, о котором он не хочет говорить мне. С этими мыслями я и уснула.
Следующим утром меня разбудил будильник. Джейн уже поехала в школу. Я быстро собралась и поспешила вслед за ней. Весь класс сидел на своих местах, только мое было свободное. Достав тетрадки, я положила их на парту. Первым уроком была математика, с которой я дружила. Учительница Стефани Мейтен – строгая женщина, поэтому ее все не любили. На один урок я забыла про Джека.
Во время перерыва я встретилась в коридоре с Дженнифер и Сьюзен, они болтали про Пита Миллера.
– Здравствуй, Адель! Как ты, что нового? – с любопытством спросила Дженнифер.
– Ничего нового, а что вы делаете вечером?
– Я вроде свободна, если что-то не найдется до вечера, – с улыбкой сказала Сьюзен.
– А я нет, занята: бабушка заболела, за ней надо присматривать, – ответила печально Дженнифер.
– А что такое? Ты хотела нам что-нибудь предложить? – любопытно спросила Сьюзен.
– Да ничего такого, мы с Питом просто вчера решили пойти в кино, посидеть, расслабиться немного, думала, вы захотите пойти с нами.
– Вы с Питом – в кино? – переспросила удивленно Дженнифер, по ней было видно, что она недовольна услышанным.
– Да, мы с Питом, а что?
– Тогда я пойду с вами. Завтра суббота, в школу идти не надо, – резко заявила Дженнифер.
– Хорошо, тогда до вечера, там созвонимся.
И я пошла к себе в класс на следующий урок, химию. Пита нигде не было видно, похоже, он сегодня не пришел. Майк Майер сидел один, какой-то печальный.