Таинственный кот идет на дело
Шрифт:
– Он попросил меня составить инвентарную опись коллекции Готорна, и когда мне показалось, что он переплачивает, я ему сказала об этом. А он сказал, что я ошибаюсь. Мне надо было промолчать, но вместо этого, когда я напечатала опись, рядом с его оценками я поставила по каждой позиции свою. Он поблагодарил меня, но заметил, что у него уже есть рынок сбыта и он знает, что делает.
Она тяжело вздохнула.
– А вчера ночью я проснулась, и до меня дошло, зачем ему нужна коллекция. У него действительно есть рынок. Страховая компания. Он собирается ограбить сам себя,
Зик не произнес ни слова, и тогда она спросила:
– Почему вы молчите?
– Думаю, как поступить с вами. Мы могли бы посадить вас на самолет и отправить к матери в Сиэтл. Или поместить вас в каком-нибудь мотеле. Но вас бы это не спасло. Если вы исчезнете, Дюваль отложит осуществление операции, пока его человек не разыщет вас.
– Прекрасный у меня выбор!
– Вы можете заболеть и остаться дома. Он, конечно, заподозрит неладное, попытается до вас добраться, но мы посадим на кухне двоих агентов, которые будут нести круглосуточное дежурство.
– Как скажете, Зик.
– Я не могу ничего рекомендовать. Не уполномочен.
– Но если я не выйду на работу, вы не будете знать, когда прибудет коллекция, а вы сказали, что от точной информации зависит человеческая жизнь Верно?
Зик нервно заерзал.
– Не хотел бы давать определенный ответ. Можете не принимать мои рассуждения во внимание.
Она рассуждала вслух.
– Я могу что-нибудь услышать. Кроме того, в салоне он мне ничего не сделает.
– Не будьте самоуверенны. Вас могут убить при инсценировке ограбления.
– Но у нас есть Дэн. Он не только швейцар, он и охранник.
Зик кивнул.
– Мы уже проверили его. С ним все в порядке. Он работал со своим отцом в штате Огайо. Папа у него – сержант полиции.
– Тогда все в порядке, – твердо сказала она, загасив сигарету. – Попросите Дэна подстраховать меня, пока я на работе, а потом вы здесь…
– Мы посадим сюда двух агентов, которые день и ночь не спустят с вас глаз.
– Но мне нужны вы. Я хочу, чтобы со мной были вы, Зик. Мне нужен человек, которого я знаю. Которому я доверяю.
– Как только я вам буду нужен, звоните, и я приеду. Но прошу больше не проявлять самодеятельности, как сегодня.
Она подошла к нему.
– Никто еще меня не отчитывал так сладко, как вы.
Он вцепился в ручку двери, будто в этот критический момент она могла отказать.
– Я пришлю двоих.
От спешки он чуть не споткнулся и не вывалился из двери.
На углу ему пришлось постоять, чтобы привести нервы в порядок. Он никогда не умел обращаться с женщинами, даже с бесхитростными, а уж тем более с такими, как Шерли Хатчинсон. Он молил Бога, чтобы тот научил, как это делается. Есть такие ребята, которые за словом в карман не лезут. Может быть, всему виною то, что он слишком долго жил один на ранчо. Может быть, просто не все мужчины это умеют. Дело не в том, что он боится женщин или стесняется, но они для него чужие, вроде китайцев, чей образ мыслей иной в силу иного наследия и обычаев. Их реакция алогична… Зик решил, что этот вопрос надо изучить
Справился он неплохо. Сказал, что требуется, и ушел живым и невредимым, а это уже кое-что.
18
Без особого шума Зик подъехал к дому Рэндаллов. Он плавно нажал на тормоз, а затем посидел немного, репетируя свои реплики. Он попробовал перефразировать пару заготовленных предложений, понимая, что объясняться с Пэтти ненужно и незачем. Если она ему до такой степени не доверяет… что ж, тогда нельзя углубляться в эту проблему. Он не имеет права давать волю раздражению.
Дело-то выеденного яйца не стоит. Он повел информатора на обед.
Правда, он слегка исказит истину. Он не собирается признаваться в том, что счет оплатил информатор. Об этом он не сказал даже Ньютону. Затем информатор поехал домой на своей машине, а он на своей – прямо на фабрику. А спрятался он, когда появилась Пэтти, потому, что опасался, что Пэтти назовет его по имени и тем самым поставит под угрозу ход расследования.
Что ж, пора двигаться. Четыре часа утра. Он вылез из машины и прикрыл дверцу, не потрудившись ее захлопнуть. Ночь была поразительно тихой. Даже кошки не бегали. Зик бросил взгляд на дом Макдугаллов и с облегчением заметил, что свет не горит. А он готов был поклясться, что миссис Макдугалл обслуживала этот аванпост сплетен и слухов круглые сутки.
Он убавил шаг и чуть не споткнулся. Привязанный к апельсиновому дереву козел подозрительно посмотрел на него. Он замер на мгновение, потом вспомнил про устроенную Ингрид вечеринку с «козлом отпущения».
Обходя перегородившего дорогу козла, он решил, что дело сделано, хотя козел, пострадавший от несправедливостей и насмешек со стороны визжащего от восторга человечества, пускать его не собирался. Он сказал козлу «Т-сс!», но понял, как глупо это выглядит. И тут козел подал голос, прорезавший тишину ночи, и нервы Зика, и без того напряженные, задергались, как под током.
Он еще шел по дорожке, как отворилась дверь и появилась Пэтти, блистательная, светлая мечта в кружевной ночной рубашке с волосами, призывно зачесанными набок.
– Я знаю, что уже страшно поздно, – начал он, после чего замер, когда на него пахнуло ледяным холодом. – Мне надо было с тобой увидеться. – Голос его треснул. – Между нами не должно быть недоразумений.
Она говорила так тихо, что он едва ее слышал.
– Думаю, что будет лучше, если мы воздержимся от разговора.
Пэтти стояла, заслоняя вход.
– Мне хотя бы можно войти? – спросил он.
– Мы провели прекрасный год, и я желаю запомнить тебя таким, каким ты был.
– Прямо надгробное слово.
– Не хочу резкостей. Между нами их никогда не было.
– Я находился с информатором. Будничная, тяжелая работа.
– Прекрасная работа.
Козел опять подал голос, и Зик раздраженно спросил:
– Нельзя ли заткнуть этого козла? Он перебудит всю округу.
– Полагаю, его комментарий соответствует по духу предмету нашего разговора.