Таинственный крысолов
Шрифт:
Алан нервно крутил в руках ложечку, то бледнел, то краснел. Было видно, что он старается взять себя в руки. Наконец, он спросил:
— А смерть Риза?
— Он мог случайно увидеть или догадаться, стал для тебя опасным. Одно убийство тянет за собой другое.
— Ты это серьезно?
— Да.
— Ты меня поражаешь. Я никого не убивал. Люблю Джейн, но отравить или стрелять… я бы не смог.
Наступило молчание. Коллингс приглядывался Алану из-за чашки кофе. У него не было намерения облегчать тому ситуацию. Ждал.
— Я не буду больше оправдываться перед тобой, — начал он. — потому что это идиотизм. Однако, так как ты серьезно относишься к своей роли и тебе действительно хочется раскрыть убийство Риза, я посоветую тебе измыслить какие-нибудь другие гипотезы.
— Тебе что-то пришло в голову?
— Ты продолжаешь упорно связывать смерть Модрова с убийством Риза?
— Мне это представляется логичным. Я полагаю, что действовал только один человек. Общество на этом обломке не очень-то отборное, но все равно мало правдоподобно, что на таком ограниченном пространстве посредине Атлантики встретились двое убийц. Сговор также не кажется мне вероятным, так как тут все между собой грызутся.
— Откуда ты можешь это знать, ты же с нами только три недели?
— Джейн поверхностно ввела меня в курс взаимных отношений на лайнере «Звезда морей».
— Ты с ней разговаривал? — напрягся Райт.
— Да. Мы с ней даже немного подружились. Она обещала мне помочь.
Алан, похоже, расслабился.
— Ну ладно, а то я уже боялся, что со своими играми ты причинишь ей горе.
— Из слов Джейн вытекает, что все здесь находятся в ссоре, только у Алана Райта и Селима Монка хорошие отношения, они относятся друг к другу с симпатией. Следовательно, они могли бы действовать заодно...
— Это Джейн такое предположила?
— Нет, она ничего не предполагала, просто рассказала об отношениях между людьми.
Райт был уже полностью спокоен. Задумавшись, он допил кофе и закурил. Коллингс терпеливо ждал, надеясь, что услышит что-нибудь интересное. Алан выкурил сигарету до половины и спросил:
— Джейн рассказывала об отношениях между своим мужем и экипажем?
— Весьма поверхностно, в целом нормальные, дистанция между начальником и подчиненными соблюдалась как положено. Единственное — какой-то конфликт со Смитом.
— А она не говорила, как Модров относился к Селиму?
— Нет.
— Так я и думал. Джейн всегда была лояльна мужу, и сейчас его защищает.
— А там было что-то? — спросил Коллингс равнодушным голосом, стараясь замаскировать свою заинтересованность.
— Герхард фон Модров был суров для окружающих, не ведал прощения, презирал людей. Да, это, пожалуй, лучшее описание. У него не было ни друзей, ни знакомых. Ко всем, с кем общался, он относился с ярко выраженной антипатией.
— Но вроде к тебе он имел слабость?
Алан покраснел.
— Джейн тебе сказала. Но это была только видимость, он почувствовал —
— Он был так уверен в Джейн?
— Не знаю, наверно. Но прежде всего он был уверен во мне.
— Понимаю. А как Джейн чувствовала себя в этом замужестве?
— Думаю, что ей было нелегко, но она сильная женщина и никогда бы не дала понять по себе, что в их супружестве что-то не ладно.
— Интересный рассказ. А что там с Селимом?
— Там непонятная какая-то история. В их отношениях ясно проявилась личность Модрова. У Селима было темное прошлое, он подвержен пьянству, внутренне несобранный, потерянный. Модров морально издевался над ним, постоянно его унижал. Он проводил какую-то хитрую игру. Селим ужасно боялся его, вел себя как невольник Модрова.
— Что-то тут у меня не сходится. Что, все ополчились на Селима? Ведь Харроу как-то дразнил Селима и тогда Модров выступил в его защиту.
— Модров утихомирил Харроу, так как его раздражала конкуренция. Понимаешь, он хотел иметь Селима исключительно своей собственностью. И еще — Харроу действовал шумно, публично, а Модров унижал Селима один на один.
— Откуда тебе это известно?
— Мы плавали бок о бок достаточно долго. Я тоже был жертвой, отсюда моя чувствительность. Когда я сориентировался в ситуации, я начал наблюдать за ними. Месяцы и годы наблюдений позволили мне многое заметить.
— А с Селимом ты разговаривал на эту тему?
— Я пробовал, но ничего с него не вытянул. Он был в ужасе, что я вообще что-то знаю об этом.
— А Джейн как на это смотрела?
— Джейн, конечно, замечала что-то неладное, но со мной не хотела разговаривать на эту тему, отделывалась шуточками.
— Она тоже была жертвой?
— Нет, она не годный материал для жертвы. Связывать их должно было что-то другое.
— Что? Любовь?
— Может, и любовь.
— Откуда же такая власть над Селимом? Ведь тот мог в такой ситуации найти себе другое место работы.
— Видать, не мог. Модров сделал его совершенно зависимым от себя. Я задумывался над этим, может, Модров знал что-нибудь, компрометирующее Селима. Ты знаешь, за что сидел Селим?
— Да, слышал. А каково отношение Селима к Модрову? Скажи что знаешь.
— Страх, покорность, ненависть и ничего более.
— Ты рассказал мне все это, потому что допускаешь, что Селим решил освободиться от своего мучителя?
— Да, Питер. Ты должен принять во внимание все это. Селим — несчастный человек, и если вскроется, что это он... жаль его.