Таинственный сад
Шрифт:
– Думаешь, перед тобой ни одна живая душа устоять не может? – продолжал ворчливо садовник.
Робин умолк, внимательно поглядел на него и вдруг опустился прямо на черенок лопаты. Мэри застыла от изумления. И садовник – тоже. Теперь его морщинистое лицо озарилось нескрываемой нежностью. Боясь спугнуть птицу, он почти одними губами проговорил:
– Вот ведь какой. До чего верно все чует.
Так и стоял Бен Уэзерстафф, боясь сменить позу. Но даже и после того, как Робин взмыл в небо, садовник еще какое-то время не решался коснуться лопаты, словно хотел навсегда оставить ее в земле. Заметив,
– А у вас есть свой собственный сад, мистер Бен?
– Нету. Я холостяк. Живу совместно с Мартином в сторожке у самых ворот, – отрывисто ответил садовник.
– А если бы у вас был сад, – не собиралась отступать Мэри, – что бы вы там посадили?
– Картошку, капусту и лук, – уверенно ответил Бен Уэзерстафф.
– А в цветнике? – упорно следовала к намеченной цели девочка.
– То, что растет из луковиц, цветы с ароматом и много роз, – с еще большей определенностью проговорил садовник.
– Значит, вы любите розы? – выдохнула Мэри, и глаза у нее загорелись.
Бен Уэзерстафф выкопал сорняк из земли и, бросив в кучу, ответил:
– Кто ж их не любит. Розы мне давно нравились, а молодая леди еще больше к ним приучила. А она их любила не меньше детей или там… малиновок, – замялся на мгновение Бен. – Сам сколько раз подмечал: наклонится над розой и поцелует украдкой.
Он выполол новый сорняк и, отправив его вслед за предшественником, добавил:
– Только все это было давно, и уже десять лет как закончилось.
– Где же теперь молодая леди? – сочла Мэри за лучшее не показывать вида, что знает.
– В раю, – горестно произнес садовник, – так мне наш пастор сказал.
– А розы? – поглядела девочка прямо в глаза старому Бену.
– Забросили, – похоже, на кого-то рассердился садовник.
– И они все погибли? – опустила голову Мэри.
– Да не совсем чтобы так, – упорно глядя куда-то в сторону, отвечал Бен Уэзерстафф. – Молодая леди была хорошей. И цветы ее – тоже. Вот я в память о ней к цветам иногда и наведываюсь. Прополю там, обработаю понемногу. Иные, конечно, дичают. Но земля там хорошая, и большинство роз пока держится.
И тут Мэри решила выяснить самое главное:
– Мистер Бен, а как вы определяете, живы розы или не живы, когда зимой на них листьев нет, и они все стоят сухие и голые?
– А ты весны подожди, мисс. Как солнце на розы засветит и дождичек выльется, сама все увидишь.
– Что я увижу? Что, мистер Бен? – подалась вперед девочка.
– Гляди в оба на ветки и все увидишь, – принялся объяснять садовник. – Вначале возникнут коричневые комочки. А после первого теплого дождика – жди. Если роза живая, комочки мигом начнут себя проявлять.
Мэри от напряжения раскраснелась и даже открыла рот. Садовник это заметил.
– И с чего это ты так розами увлеклась? – с подозрением покосился он на нее.
Мэри покраснела еще сильней.
– Мне хочется поиграть в свой сад, – переминаясь с ноги на ногу, выдавила она из себя. – Мне ведь совсем делать
– Тут ты права, – еще внимательней поглядел на свою собеседницу старый Бен.
Он ей явно сочувствовал, и Мэри, которая не была избалована вниманием близких, очень этому удивилась. Она не привыкла себя жалеть. Правда, раньше она часто злилась, когда уставала или когда видела неприятных людей. Но теперь раздражительность куда-то ушла, а усталости она, казалось, и вовсе не чувствует. И еще у нее появился Таинственный сад. Мэри не сомневалась: если она сумеет его сласти, он наверняка будет дарить ей радость.
Она еще минут десять подряд засыпала Бена Уэзерстаффа вопросами, а он отвечал в обычной своей ворчливой манере. И все-таки Мэри чувствовала, что сегодня его отношение к ней изменилось. Во-первых, он беседовал с ней даже с некоторым удовольствием, а во-вторых, совсем не старался сбежать. Мэри уже открыла рот, чтобы до завтра распрощаться с садовником, но тот вдруг снова заговорил о розах. И тогда она решила задать напоследок еще вопрос:
– Мистер Бен, вы и сейчас ходите навещать розы в тот сад?
– В этом году не пришлось, – нахмурился тот. – Ревматизм у меня разыгрался. – Внезапно губы старого Бена скривились, и он закричал: – Слушай-ка ты! Брось ко мне приставать со своими расспросами! У меня от твоего голоса в голове гудит. Давай-ка отсюда проваливай. У тебя что, дела своего нет?
Мэри в испуге попятилась. Садовник повернулся спиной и изо всех сил заработал лопатой. Оставаться тут дольше было бессмысленно, и Мэри вприпрыжку побежала к садам. На старого Бена она не обиделась. Пусть он себя ведет очень странно, но по-прежнему нравится ей. Она и дальше будет к нему ходить, потому что разговаривать с ним интересно. И знает он обо всех растениях и цветах на свете.
Размышляя о старом Бене, Мэри пробежала до конца всю дорожку вдоль ограды Таинственного сада. Дальше, за узкой калиткой, начинался парк. Мэри открыла калитку и вышла. Ей давно уже хотелось посмотреть, не водятся ли в парке Мисселтуэйт Мэнора кролики? Не успела она сделать и десяти шагов, как рядом послышался свист. «Что это может быть?» – заинтересовалась девочка. Оглядевшись, она почти сразу поняла, в чем дело. Недалеко от тропинки уселся под деревом мальчик. Он играл на самодельной дудочке, и никогда еще Мэри не слышала такой забавной мелодии. Впрочем, и мальчиков, подобных этому, Мэри тоже не приходилось встречать. На вид ему было лет двенадцать. Щеки его алели как мак, огромные голубые глаза занимали добрую треть лица. Ярко-рыжие пряди волос выбивались во все стороны из-под фуражки, а одежда, несмотря на явную бедность, была очень чистой.
Мальчик все играл и играл на дудочке. Вдруг по стволу дерева спустилась белка и замерла прямо над его головой. Приглядевшись, Мэри обнаружила и других «слушателей». Фазан подсматривал из-за куста, а у самых ног мальчика, втягивая воздух трепещущими ноздрями, сидели два кролика. Казалось, еще немного, и на звуки дудочки сбегутся все звери в парке.
Завидев Мэри, мальчик приветственно поднял руку.
– Только не шевелись, – велел он, и голос его прозвучал почти так же, как дудочка. – Иначе мне всех зверей распугаешь.