Таинственный след

Токаев Кемель

Карпов сел поудобнее и положил на стол папку.

— Вчера лейтенант Байкин был у Петрушкина дома. Тот, видимо, серьезно болен, лежит в постели, разговаривал с лейтенантом лежа, — сказал майор.

— В самом деле болен? — удивился Карпов.

— Почитайте это! — майор протянул Карпову рапорт Байкина.

— Петрушкин очень осторожный, хитрый человек. Если не следить за каждым его шагом, за каждым движением, и словом, его голыми руками не возьмешь. Во всяком случае лучше бы его допросить. Глафира ходит к нему? Он это хоть узнал?

— Он, видимо, счел неудобным говорить на эту тему с больным человеком, — Кузьменко откинулся в кресле. — Я хотел

как раз об этом посоветоваться с вами. Пойти и прямо поговорить с Петрушкиным нет повода. А выяснить кое-что надо.

— Ну, причину-то найти можно.

— Я был у него недавно. Вторичный визит еще сильнее насторожит его. И потом Байкин был там вчера, а следом я...

— Сложное положение.

— Трудно без Талгата, — Кузьменко вздохнул. — Я вчера его на улице встретил. Он шел из отделения. Проводил его до дому, долго беседовали. То, что его отстранили в решающий момент, очень нам повредило. Он считает, что зря мы оставили без внимания продавца Тюнина. Предполагает, что Тюнин является связным, а, может быть, и не только связным. Вот только по доброй воле или по принуждению?

— Предположение вполне вероятное.

— Кому же нам этого продавца-связного поручить? Не возьмете ли на себя, Григорий Матвеевич?

— И Петрушкин и Тюнин знают меня хорошо. Можем их спугнуть раньше времени. А что, если Талгата попросить помочь?

Кузьменко испуганно замахал руками:

— Боже упаси! Что вы такое говорите?! С этим заявлением и без того на нас косятся, а вы Талгата предлагаете! Никто нам не позволит этого, только неприятностей прибавится.

— Талгат — коммунист, офицер. Почему же он не имеет права помочь в трудном положении? Если уж правду говорить, то разве он не нашел важное звено во всей цепи?

— Мне-то вы можете не говорить об этом, я согласен. Но согласятся ли другие, как посмотрят на такую просьбу?

— Попробуйте поговорить с начальником управления...

Резко и требовательно зазвонил внутренний телефон. Звонил полковник Даиров.

— Зайдите ко мне! — коротко приказал он.

— Полковник вызывает, — сказал Кузьменко, собирая лежавшие перед ним бумаги, — Талгат должен быть у себя в райотделе. Если там его не найдете, позвоните ему домой. В любом случае доложите мне, ладно?

— Хорошо, Петр Петрович.

Кузьменко немного задержался в приемной. Кажется, полковник вызвал к себе еще кого-то. Спустя некоторое время в приемную вошел подполковник Колпашников. Он за руку поздоровался с Кузьменко и повернулся к секретарше.

— Сауле, полковник один у себя?

— У него человек.

Кузьменко подумал, что там сидит, наверное, Кравченко, занимающийся разбором и проверкой заявления. Было яснее ясного, что он не допустит и близко к оперативной работе Талгата. Сауле хорошо знала работников республиканского управления, которые приходили к полковнику. Кузьменко осторожно спросил.

— А кто у него? Кто-нибудь из наших?

— Незнакомый, не из нашего управления, — ответила Сауле, и в это время раздался звонок, вызывающий ее к полковнику. Девушка на минуту скрылась в кабинете и тут же появилась снова:

— Проходите, товарищи!

Кузьменко и Колпашников застали полковника, беседующим с молодым человеком. Полковник кивал головой, как бы соглашаясь с собеседником. Увидев входящих, он сказал:

— А вот и товарищи! Возможно, вы знакомы? — и он назвал присутствующих, знакомя их между собой. Оказалось, что Колпашников знает молодого человека. Он тепло поздоровался с ним, рассмеялся, пожимая ему руку.

Кузьменко приходилось

видеть этого человека, но кто это такой, он не знал. Даиров, кажется, почувствовал это.

— Хорошее знакомство никогда не бывает лишним. Это майор Насир Бугенбаев из Комитета государственной безопасности. Петр Петрович, майор хочет ознакомиться подробно с делом Петрушкина. Вам придется ввести его в курс дела. Комитет государственной безопасности в течение многих лет разыскивает опасного преступника, предателя, который был во время войны карателем. Он служил в фашистской зондеркоманде СС 10-А. Эти палачи зверствовали в 1942 году в Крыму, уничтожали мирных жителей, потом лили кровь в Мариуполе, затем расстреливали и жгли людей и дома в Ростовской области. Тысячи мирных жителей были уничтожены ими и в самом Ростове-на-Дону. Даже среди этих нелюдей отличался особыми зверствами некий Штерн. Когда началось избиение жителей Ростова зондеркомандой СС, среди карателей был замечен и этот Штерн. Сотни людей он уничтожил своими руками. По сведениям, которыми располагают органы КГБ, в боях с партизанами Штерн был тяжело ранен и попал в госпиталь. По показаниям свидетелей, он умер во время операции. Помните тот вечер, когда вы были дома у Петрушкина, возвращаясь якобы из Каскелена? Тогда Майлыбаев предложил провести у Петрушкина обыск. Мы не придали значения его словам. И что же? Талгат оказался прав. Не поторопились ли мы, отстранив Талгата от этой работы? — и он посмотрел на Кузьменко.

— Мы хотели поручить Талгату одно дело, товарищ полковник. Если вы не возражаете...

— Какое задание вы хотели ему дать?

Кузьменко доложил о мнении Майлыбаева относительно киоскера Тюнина и о разговоре с капитаном Карповым. Даиров на минуту задумался, посмотрел на Колпашникова:

— По-моему, это внутреннее дело вашего отдела. Мы вмешиваться не станем. А вот рапорт Байкина на мое имя, мне, признаться, не понравился. Кажется, Байкин не понял существа дела. — Полковник перевел взгляд на Кузьменко. — Майор Бугенбаев специально пришел по этому вопросу. Я ему рассказ вкратце, почему мы заинтересовались Петрушкиным. Вы объясните ему все подробно, введите в курс дела, ознакомьте с материалами.

— Слушаюсь, товарищ полковник!

Весь этот день Насир просидел в кабинете Кузьменко, изучая дело.

— Да вы, я вижу, каждый факт, как пчелы мед, собирали. А этот парень, видно, создан для нашей работы, Талгат. Смотрите, как точно и ясно описана сцена передачи Петрушкину киоскером сигарет. Ни одного движения, ни одного жеста не упущено. Как раз в то время и я был недалеко от киоска, но, признаться, наблюдателя не заметил. А он и меня описал. — Насир с удовольствием прочитал рапорт Талгата. — А за что, за какой проступок он был отстранен от дела?

— Поступило заявление, что он имеет связи с преступниками и берет взятки.

— Правда это?

— Разве человек, который посвятил себя борьбе со всяческим злом, пойдет сам на преступление?

— Сам я не любитель заявлений и доносов. Анонимкам я не верю.

— На анонимки у нас тоже не особенно обращают внимание. Но дело в том, что заявление не анонимное, а подписано нашим же работником милиции.

— Кто же его написал?

— Начальство нам об этом не докладывает.

— Очень жаль, — Насир помолчал немного. — Что было в сигаретах, переданных Петрушкину, нам точно не удалось выяснить. Полагаем, что там мог быть быстродействующий яд. А может быть, и микропленка. А что, если вызвать Петрушкина сюда и допросить? Поводом может служить угон машины вице-президента.