Таинственный спаситель
Шрифт:
Нет, речи его довольно фамильярны. Как будто он ей ровня, если не выше.
Она вздохнула и позволила глазам скользнуть по его телу вниз.
— Нет, вы определенно не тряпичная кукла, сэр. Прошу меня простить.
Глаза его расширились, словно от удивления, и он резко отпустил ее.
— Это я должен просить у вас прощения. Вы спасли мне жизнь — не думайте, что я этого не понимаю. Спасибо.
Она ощутила, как жар заливает шею. Изабель не краснела с детства. Она непринужденно болтала с герцогами, флиртовала с принцами. Почему же тогда простые слова этого мужчины
— Пустяки, — отозвалась она совсем не так изысканно, как обычно, и бросила мокрую тряпку в таз. — Вы потеряли много крови. Отдыхайте пока здесь, а утром разместим вас поудобнее.
— Вы очень добры.
Она покачала головой.
— Мы уже установили, что доброты во мне ни на грош.
Он слегка улыбнулся и закрыл глаза.
— Вообще-то мы установили как раз обратное: вы сама доброта, леди Бекинхолл.
Еще с минуту она наблюдала за ним в ожидании, не добавит ли он что-то еще, но дыхание его сделалось глубоким и ровным.
Призрак Сент-Джайлса уснул.
Когда Изабель открыла глаза, за окном занималась розовато-серая заря. Мгновение она сонно моргала, гадая, почему у нее так ноет спина и почему она не в своей постели. Затем взгляд ее метнулся к кровати.
Пуста.
Она с трудом поднялась и взглянула на покрывало. Оно было аккуратно застелено, но посредине испачкано кровью. Ну по крайней мере ночью он был здесь. Она потрогала покрывало. Но ткань была холодной. Значит, незнакомец ушел некоторое время назад.
Изабель позвала служанку. Она, конечно, порасспрашивает, но в глубине души уже знает, что он ушел и, кроме пятен крови, не оставил никаких следов.
В ожидании служанки она печально взирала на кровать и вдруг вспомнила кое-что, что еще с вечера не давало ей покоя, но она была слишком уставшей, чтобы сообразить: леди Бекинхолл. Он назвал ее по имени, хотя никто при нем к ней так не обращался.
У нее перехватило дыхание. Призрак Сент-Джайлса ее знает.
Глава 2
«Хотите верьте, хотите нет, но когда-то Призрак Сент-Джайлса был простым комедиантом. Он состоял при бродячем цирке, который кочевал из города в город. Одевался арлекин в черно-красный шутовской костюм, и когда в пьесе скрещивал свою деревянную шпагу со шпагой злодея, та трещала: щелк-щелк, — и дети радостно кричали…»
Уинтер Мейкпис, добрый школьный учитель и директор приюта для сирот и подкидышей, опустился на четвереньки на краю покатой крыши, когда солнце поднималось над Лондоном. Обеими руками он ухватился за конек, прежде чем оттолкнуться и позволить телу перевалиться через край. На секунду Уинтер повис на высоте третьего этажа, удерживаясь лишь кончиками пальцев, а потом раскачался и запрыгнул внутрь через мансардное окно. Приземлился, поморщившись не только от боли в раненой ноге, но и из-за тихого шума, с которым свалился на пол. Обычно он забирался к себе в комнату через окно без единого звука.
Он снова поморщился, когда сел
Повернувшись, он прохромал, нагой, к кувшину с водой возле умывальника и плеснул немного в таз. Умылся холодной водой и впервые в жизни пожалел, что у него нет зеркала. Есть ли на лице синяки? Или красноречивые царапины? Проведя ладонью по подбородку, почувствовал покалывание утренней щетины.
С минуту он постоял, опершись руками о маленький убогий умывальник, давая воде стечь с лица. Все тело болело. Он не помнил, когда последний раз ел, и голова кружилась, вызывая тошноту. Ему предстоит одеться и целый день делать вид, что все нормально. Он должен учить маленьких непосед в дневной школе, должен подготовить приютских детишек к переезду в новое здание и должен узнать, в безопасности ли его младшая сестра Сайленс.
Столько разных дел.
Столько людей, которые зависят от него.
А он так устал.
Уинтер рухнул на узкую кровать. Сначала небольшой отдых. Закрыв глаза, он, казалось, почувствовал прикосновение мягкой и в то же время сильной женской руки.
Соблазнительный хрипловатый смех зазвенел у него в голове…
Бум! Бум! Бум!
Уинтер подскочил и зашипел, когда от резкого движения боль пронзила правое бедро. Солнечный свет струился в окно, освещая каждую трещину в стене, каждую пыльную балку его спальни на чердаке. Он прищурился. Должно быть, уже позднее утро, судя по положению солнца. Он проспал.
Настойчивый стук в дверь повторился, на этот раз сопровождаемый женским голосом.
— Уинтер! Ты там, брат?
— Минуту. — Он схватил с подушки ночную рубашку и торопливо натянул ее через голову. Бриджей нигде видно не было, и он не мог припомнить, где вчера их оставил.
— Уинтер!
Вздохнув, он набросил на плечи простыню и пошел открывать дверь.
Золотисто-карие глаза женщины сузились от страха и озабоченности, встретившись с его взглядом.
— Где ты был?
Темперанс Хантингтон, баронесса Кэр, его старшая сестра, шагнула в комнату. Позади нее маячила девочка тринадцати лет, с черными волосами и розовыми щечками. Мэри Уитсон была старшей воспитанницей и посему исполняла большинство обязанностей в приюте.
Темперанс кивнула девочке:
— Иди скажи остальным, что мы нашли его.
— Хорошо, мэм. — Мэри замешкалась на секунду, чтобы сказать Уинтеру: — Я так рада, что с вами все хорошо, сэр. — И умчалась.
Темперанс внимательно оглядела комнату, словно ожидала обнаружить целый бордель, прячущийся в углу, затем нахмурилась, глядя на него.