Таинственный труп
Шрифт:
— Ты очень любезен, сынок. Я тут чего-то проглотила, так с тех пор у меня в глотке словно кошка поселилась: так царапает!
В эту минуту во двор что-то шлепнулось.
— Ах, ты, черт! Надо же!
По запаху Николя понял, что за посылка упала во двор. Несмотря на призывы к опрятности, такое случалось везде и всюду. Ходить вдоль стен домов по-прежнему представляло собой опасность.
— Что вы здесь делаете, мамаша?
— Смотря по обстоятельствам. Я штопаю или составляю отвары, а потом продаю их в разнос.
— Надеюсь, ничего опасного?
Лукаво подмигнув, она посмотрела на него.
—
Николя покачал головой. Полицейские, отвечавшие за рынки, издавна пытались пресекать мошеннические проделки с продуктами, но безуспешно: в хлеб подмешивали солому, а в молоко, масло и вино подливали воду. Внимательно изучая его, кумушка очевидно сгорала от любопытства выяснить, что привело к ним столь хорошо одетого господина. Неожиданно из темноты на лестнице возник тощий силуэт с шестом, на котором болталась связка дохлых крыс.
— А, вот и ты, Штырь. Похоже, сегодня удачная охота!
— Да уж, дичи хватает! — ответил человек, освобождая ноги от тряпья, защищавшего его голени от зубов крысиного племени. — Где их только нет! — ворчал он. — Вот, вчера у младенца, что орет в комнате на седьмом этаже, эта гадость отгрызла палец на ноге.
Пробурчав что-то себе под нос, кумушка злым взором уставилась на крысолова.
— Ну что, станешь заливать, что все время провел на этой помойке?
Вместо ответа он завел рассказ о зловредных грызунах, а потом, исполнив залихватский плевок и угодив черной слюной в самый дальний угол, удалился.
Если преследователь начнет расспрашивать старуху, подумал Николя, хорошо бы, чтобы она ответила ему так, как нужно мне. Придется идти на риск.
— А что, девица уже здесь? — с беспечным видом спросил он.
— Ну, на тебе! Наконец-то прочухал! Та, что живет на восьмом? Ну да, только в такую рань она отдыхает. С тобой я ее еще не видела, нет, точно не видела! Но о вкусах не спорят. А девочка и впрямь хороша, хлещет молодое винцо и от чего покрепче не отказывается. Умеет и язык держать за зубами, и вовремя заорать, танцует и джигу, и менуэт. Давай, с ней не соскучишься!
Он осторожно ступил на грязную лестницу с расшатанными ступенями. Стены лестничной клетки покрывала копоть, исходившая из убогих комнат; чем выше он поднимался, тем больше стигматов нищеты открывалось его взорам. Открытые двери являли зрелища ужасающей нищеты: семьи, теснившиеся в узких каморках; полуголые дети, лежавшие вповалку на тюфяках, прикрывшись лохмотьями; кухни без горшков и прочей кухонной утвари, соседствующие с отхожими местами. И всюду жесткий ритмичный стук. Он не сразу сообразил, в чем причина. Оказалось, это стук деревянных сабо по дощатым полам; для здешних обитателей башмаки являлись недоступной роскошью. Вместо обоев на стенах были налеплены объявления, из тех, что расклеивают на улицах.
Сердце его сжалось, и он внезапно понял, что постоянно возмущает Бурдо. Нищета, царившая в этом доме и подобных ему домах, оправдывала многие дерзкие высказывания его помощника. Добравшись до верха, он на минутку прислонился к перилам, обрамлявшим площадку, и сквозь чердачное окошко заметил двух сидевших на крыше кошек.
Немного постояв, он вернулся к кумушке и объяснил ей, что его подружка Киска, которую он надеялся найти у девицы сверху, что является ее подружкой, уже убежала вместе с девицей, ее подружкой… словом, для вящей убедительности он вложил старухе в руку двойной луидор. Впрочем, ему показалось, что ушлая карга догадалась о его занятиях. Отыскав свой кабриолет, он громко приказал ехать в Шатле. Экипаж медленно покатил по улице Арбр-Сек, дабы потом повернуть на набережную. В зеркальце заднего обзора он заметил, как его преследователи, сбившись в кучку у фиакра, о чем-то совещались. Посовещавшись, оба типа устремились в тупик. Похоже, рыбка попалась на крючок!
Погружение в мир нищеты не прошло бесследно; мерзкий гнилостный запах лохмотьев словно прилип к нему. Народ продолжал топить дровами. Влажные и дурного качества, они плохо горели, без жара, и нисколько не способствовали чистоте воздуха. Всевозможные предрассудки окружали использование дурнопахнущего угля, чьи испарения считали нездоровыми. Выехав на набережную, он подумал, что, в сущности, несчастье ютится возле королевских дворцов. Толпы работников, носильщиков, поденщиков трудились у причалов, таская грузы, необходимые для жизни столицы королевства; все они в основном ютились в прибрежных лачугах. Эти старые кривобокие дома для многих были единственным пристанищем, а те, кому даже они были не по карману, бежали тайком, оставляя вместо платы свои лохмотья или испорченный инструмент.
Что общего между несчастными тружениками, утратившими надежду на будущее, и теми, кто просит милостыню на паперти? Он стал мечтать о том, как молодой монарх станет настоящим отцом народа и, возродив исконное согласие между королем и его подданными, установит равновесие между сильными и слабыми.
Проехав по набережной Бурбон, он обогнул старое здание Лувра, довольно быстро добрался до Шато д’О и въехал на улицу Божоле, где сразу увидел таверну, самое подходящее место для сбора сведений. Толкнув дверь с закопченными стеклами, он чуть не упал: ступеньки резко обрывались. Преодолев перепад, он оказывался в темном прокуренном зале. Когда глаза привыкли к полумраку, он увидел группу веселых молодых людей, шумно игравших в карты и кости. Толстый лысый трактирщик смотрел на него враждебно. В конце концов он решился спросить его о мадемуазель Киске, не появлялась ли она здесь. В ответ на его вопрос воцарилась гробовая тишина, и он почувствовал на себе множество враждебных взоров.
— Здесь таких нет, — пробурчал в ответ трактирщик.
— А вы в этом уверены? Я полагаю обратное.
— Вы врете. Кто вы такой, чтобы мне не верить?
— Что вы, я вам верю. Я один из ее друзей и пришел предупредить, что…
Он понизил голос…
— …ее ищут дурные люди. Меня зовут Николя Ле Флок. Она меня знает. Прошу вас, поверьте мне. Речь идет о ее жизни. И вы будете виноваты, если…
— Мэтр Ришар, вам помочь? — раздался громкий голос.