Таисия, или Кукла московская. Продолжение
Шрифт:
На помощь подоспели двоюродные братья, давая понять, что сейчас он может всё только усугубить.
– Ты не посмеешь! – тихо, но уверенно заявила Тая.
А сама все смотрела в глаза Левковичу, пытаясь разгадать, на что он способен?
– Быстро все ушли в сторону! – скомандовал он и зло сплюнул на землю.
А сам всё глядел на неё, держа под дулом пистолета.
– Тая милая, уйди! – умолял её Федор и снова попытался вырваться из сильных рук родственников. – Пустите меня! – закричал он вне себя от злости.
Но те крепко удерживали его, понимая,
Таисия смотрела на парня, а в душе верила и надеялась, что стрелять в нее он точно не станет, по многим на то причинам. И даже если и выстрелит, то ее совесть будет чиста.
Аким мгновенно перевел пистолет на Федора и неожиданно с силой толкнул ее к нему. Он понимал, что если и рванет Тополь под пулю, то только из-за любимой девчонки. А убивать он никого не хотел.
Тася невольно попятилась назад, а Николай схватил ее за руку, притянул к себе и передал ее в руки брату. Тот сразу спрятал девушку за свою спину, а сам зло и с досадой смотрел на охранника.
Но Ксения никак не унималась и уже трясла олигарха за порванную рубаху, а сама наступала на него и дико вопила:
– Прыщ московский! А ну, вали отсюда! Я тебе сейчас все глазенки повыцарапываю!
Борзунов пятился от нее назад, не зная, как с ней сладить. Он растерянно оглядывался по сторонам и искал поддержки со стороны Акима, но бить юную красавицу не решался. Он был сражен напором этой девицы, которая ничего не боялась, даже под дулом пистолета.
В это время Левкович стал медленно отступать задом к калитке, подбираясь все ближе к шефу и этой разъяренной амазонке. Он краем глаза следил сразу за всеми, а сам уверенно приговаривал:
– Тихо, мужики, тихо!
Выставив руку вперед и давая понять, что всем лучше оставаться на своих местах, он громко пообещал:
– Спокойно! Мы сейчас уедем! Только спокойно!
Где-то глубоко в душе ему было очень смешно наблюдать за сценой расправы этой деревенской дикарки, над сильным и взрослым мужиком. Он видел её глаза, такие красивые и черные как угольки, ее стройную высокую фигуру и шикарные темные волосы, небрежно сплетенные в косу. Девушка была похожа на разъяренную тигрицу, и казалось, что никто и ничто не могло ее сейчас остановить. Это очень поразило и удивило Акима.
– Гадина такая! – кричала Ксюша, отгоняя банкира к калитке. – Думаешь, крутой? Я тебе дам крутой!
Тут Александр Викторович не удержался и схватил ее за руку, желая хоть как-то остановить ее, но тем самым разозлил еще сильнее.
– Ах, ты! – вскипела девчонка. – Ты еще будешь трогать меня своими немытыми ручищами! – и врезала ему кулаком, с силой отталкивая от себя.
Борзунов попятился за калитку, а к ним уже подоспел Левкович.
– Ути какая! – проговорил он весело, стараясь хоть как-то разрядить напряженную обстановку.
– А ну, вали отсюда, бандюга! – закричала она и треснула его ногой по колену.
Аким мгновенно согнулся, потер больное место рукой и весело ответил:
– Ах, ты кусаешься!
– Увози своего прыща отсюда! Я сейчас против вас все село подниму!
– А
Он почти силой усадил туда обиженного начальника, понимая, что оставаться тут – чревато последствиями для обеих сторон.
Видя, что все кончено, Борзунов зло сплюнул в сторону, ладошкой вытер свою разбитую губу, а сам нехотя плюхнулся на сиденье и все смотрел через стекло на Таисию и Федора.
Аким проворно забрался за руль, мгновенно завел «Лексус» и, выглядывая в приоткрытое окошко, вновь обратился к этой несносной дикарке:
– Зовут-то тебя как?
– Ты еще здесь? – закричала на него Ксюша и схватила палку, что стояла у забора.
Она замахнулась на них и с ненавистью погрозилась:
– Убирайтесь отсюда, быстро! А то сейчас всю машину изувечу!
– Хулиганка! – выкрикнул ей Аким. – Я тебя потом найду!
От дома к ним двинулись разом все братья, намереваясь защитить девчонку и окончательно прогнать этих московских товарищей.
Аким мгновенно это узрел, резко дал задний ход, у дороги развернулся и быстро погнал по селу, увозя своего босса подальше от этого места.
Из груди Борзунова вырвался протяжный стон. Он безнадёжно мотал головой из стороны в сторону, не желая мириться с такой потерей. Потом откинулся назад на сиденье, а сам вытер кровь с разбитой губы, и все думал о том, что здесь произошло? Перед глазами стоял Федор, здоровый и уверенный, а рядом с ним его самая любимая девочка. Она променяла его на этого деревенского мужика, и от этого было горько и обидно. Ее слова продолжали эхом звенеть в его в ушах: «Ты любишь его»? «Да, люблю! Люблю! Люблю»!
– Почему ты его не застрелил? – зло спросил он, глядя на Акима.
– Александр Викторович, зачем? – посмотрел на него парень. – Чтобы меня посадили? Она все равно уже сделала свой выбор. Мы ничего не сможем изменить!
– Я бы знал, что его нет на этом свете! – закричал Саша, вне себя от обиды и боли.
– Во-первых, не факт, что я попал бы в него, – попытался растолковать он, – во-вторых, он тоже мужик крепкий, вон как врезал и вам и мне. А если бы я промахнулся? Они нас просто убили бы здесь и все!
– Все кончено… Я потерял ее… – с досадой простонал Саша.
Он достал бутылку коньяка, ловко откупорил её и сразу отпил спиртное прямо из горла. Потом повторил, вновь помотал головой и стал медленно пить, стараясь напиться и забыться.
Джип быстро мчался по дороге, унося их все дальше от села. А перед глазами Акима стояла разъяренная девчонка, такая розовощекая, с черными бровями и такими же черными как угольки глазами. Он сразу понял, что, скорее всего, она близкая родственница Федора. Не бросилась бы она защищать первого встречного, да еще под дуло пистолета. Да и похожи они с ним, как две капли воды. В голове мелькнула мысль, что это могла бы быть его дочь. «Да, конечно, а почему бы и нет? Они очень даже похожи. Жаль вот узнать теперь не у кого». Но парень решил, что все равно узнает о ней все, чего бы ему это не стоило.