Таисия, или Кукла московская
Шрифт:
Александр Викторович встал, взял пакеты, и они с Тасей подошли ближе. Парочка остановилась у крылечка, и девушка представила:
– Знакомьтесь, Саша и Саша.
– Очень приятно, – радостно отозвалась хозяйка, – проходите в дом, буду чаем вас угощать.
Они вошли на веранду, скинули туфли и медленно пошли по чистому полу. Уже в коридоре мужчина поставил пакеты на тумбочку, а Тая сразу позвала к себе детей:
– А ну, кто хочет получить обновку? Налетай! – весело предложила она и открыла
А сама мгновенно увлеклась ребятишками, ушла с ними в комнату и стала переодевать их в новые одежды.
Кругом валялись вещи, дети визжали от радости, хвастаясь друг перед другом новенькой рубашкой или новенькими джинсами.
Борзунов ходил из комнаты в комнату и не мог поверить, что Тася лично делала этот ремонт. Он высоко оценил ее труд и, покачивая головой, остался доволен конечным результатом.
Шура суетилась у плиты, ей хотелось угостить всех чаем и пирогами, которые она напекла сегодня утром специально к их приходу.
Вскоре Боброва пригласила гостей к столу, а те охотно согласились и прошли за ней на кухню.
Пироги получились отменные. Тая уплетала пирожок и сияла от счастья, посматривая то на Сашу, то на подружку.
Мужчина не узнавал её. Там в Москве она была самая несчастная, он волновался за нее, переживал и боялся оставить одну. А здесь она жила и светилась какой-то необыкновенной радостью и необычным светом.
Девчата стали рассказывать: как делали этот ремонт, как ходили по магазинам, как покупали краску и обои, как ночевали у Таисии, и им было хорошо вместе и весело.
Дети носились по комнатам, а Шура изредка на них покрикивала, но так ласково и тихо, понимая, что по-другому с ними сейчас никак нельзя, и так намаялись без материнской ласки.
– Я ежемесячно отчисляю деньги в благотворительные фонды, – заговорил Александр Викторович и извлек из кармана банковскую карту. – Вот, это вам с детьми на первое время. Тася мне все рассказала про вашу беду и нужду. Здесь достаточно средств, чтобы жить еще долго, пока ты не окрепнешь и не найдешь себе работу.
– А это удобно? – растерялась Боброва, взглянув на подружку.
Но Тая бросилась обнимать Сашу, а сама стала его благодарить:
– Сашка, какой ты молодец! Я тебя обожаю!
Он расплылся в довольной улыбке, а в душе понимал, что для этой девочки он сделает все, о чём только она не попросит.
Новгородцева отстранилась от него, взглянула на Шуру и посоветовала:
– Бери и не бойся.
– Ребят, вы для меня столько сделали! – смотрела на них растерянно женщина. – Мне неудобно, правда… Может, хватит того, что потратили на нас?
– Карточка уже на твое имя, снять деньги можешь только ты, – стал пояснять Саша. – Тут и пин код, и пароль, в общем… пользуйтесь. И как сказал один мой
– Спасибо большое… – стала благодарить Шура и заплакала.
– Ну, что не так? – начала успокаивать ее Тася.
– Вы для меня… такое сотворили… Как отблагодарю… не знаю…
– Вот пирожков нам ещё напечёшь, и мы в расчёте! – шутила Таисия, обнимая её за плечи.
Они еще долго сидели за столом и ели вкусные пирожки. Тая пообещала, что зайдет непременно завтра, и они с Сашей ушли.
Борзунов пробыл в Никулино три дня. Он привез удочки, они вместе ходили на речку и рыбачили, брали с собой детей и Шуру, а еще загорали и купались.
Костя показал рыбные места. Он объяснил, что они часто ходят сюда с дядей Федей, и рыба здесь клюет намного лучше, чем где-либо.
При упоминании его имени, Тася задумчиво отвела взгляд в сторону. Она вспомнила те обидные слова Ксении, которые резанули по самому сердцу, но попыталась отогнать от себя мысли и увлеклась рыбалкой.
В этот раз они поймали несколько маленьких рыбешек и отпустили их. Дети дружно решили, что рыбки должны жить дальше и немного подрасти, а взрослые совсем не возражали.
С рыбалки все возвращались уставшие, но счастливые. Потом вместе пили у Таисии на веранде чай. А ребятня носилась по двору и радовалась жизни.
Поздно вечером Тая и Саша остались одни и вели тихую беседу. Он уговаривал ее уехать, а она задумчиво объясняла:
– Надо еще оградку поставить… Немного Шуре помочь… А то опять может сорваться и запить. Оставлять ее одну сейчас ни в коем случае нельзя, понимаешь?
– Понимаю, – вздохнул в ответ Борзунов.
– Ей сейчас очень нужна моя поддержка.
– Согласен, – вновь отозвался он.
– Поговори с Ивановым, пусть оформит мне за свой счет, хотя бы еще две недели.
– Об этом не волнуйся, – успокаивал ее Александр Викторович, – с работы тебя не уволят.
– Мне самой будет перед девчатами неудобно.
– Они знают, что у тебя мама умерла и тетя. Все понимают в каком ты сейчас состоянии.
– Спасибо тебе за все, – ласково протянула девушка и мило улыбнулась.
– Ты только береги себя, – тихо попросил Саша, – одна в доме, я очень переживаю за тебя.
– Меня тут Нина Ильинична навещает каждый день. Шура с ребятишками. Я не одна, нас тут много.
– Я рад видеть твои счастливые глаза.
– Мне здесь жить хочется. А в Москве я думала, что лучше умереть, чем жить с таким горем.
– Не говори так никогда, – попросил ее Борзунов, – ты такая молодая, красивая, у тебя вся жизнь впереди. Не надо думать о смерти, всегда думай о жизни.
– Теперь думаю, – радостно смотрела на него Тая.