Так бывает
Шрифт:
– Вы, бабы, очень странный народ!
– Олег снова выпил - Очень странный! Я тебя не осуждаю, но не думаю, что ты поступила правильно, но, что сделано, то сделано. Тебе с этим жить. Только, Таня, в следующий раз, когда решишься с мужем говорить на важные темы, предупреди, ладно? Я чуть не полысел, когда он мне позвонил и начал кричать в трубку, что ты в таком состоянии ушла непонятно куда!
– он гаркнул эти слова так, что мы с Кириллом одновременно вздрогнули.
– Прости!
– «Прости», - скривился Олег, - А у меня есть другие варианты? Ты
Я молчала, не зная, что еще ему сказать, да, и кажется больше слов каких-то от меня он и не ждал.
Кирилл недоверчиво смотрел на меня. Он был грустным и обиженным, но все равно подошел ко мне и обнял, шепнув:
– Я люблю тебя, мам!
Это его «мам» ... Простое слово, сказанное тихим мальчишеским голосом,- и мир в очередной раз перевернулся с ног на голову. И боль снова обрушилась на нее, но, при этом, она смешалась с таким количеством счастья от простых слов, смешалась с эйфорией и стала практически незаметной на какие-то минуты, она просто отошла на второй план.
Кажется, у меня на глаза снова навернулись слезы и Саныч, подойдя к нам, обнял обоих, приговаривая:
– Поплачь, девонька моя, поплачь, легче станет.
– и теплой, чуть шершавой ладонью он гладил меня по голове, как уже не делал никто очень много лет.
Теплой волной от его ладони пробежались искры по коже головы, перешли на шею и вдоль позвоночника промчались теплые передергивающие мурашки.
Так невыразимо приятно было ощущать теплые объятия Кирилла и Саныча, так спокойно было в надежных их руках, что на краткий миг, на дуновение теплого ветерка, забылись все проблемы. И слезы текли по щекам, падая на светлую футболку Кирилла, оставляя на ткани темные разводы от туши и слез.
Сколько они так простояли, Таня сказать не могла,- не то часы, не то минуты,- но Олегу на телефон пришла смс-ка, и ее звук выдернул из состояния какой-то спокойной неги.
– Так, други мои, и, - смеющийся взгляд в сторону Кирилла, - и дети, моих другов! Предлагаю, после столь душещипательного момента, разбредаться всем по койкам, у нас впереди много дел и много работы, так что все идут в люльку!
– Давно пора!
– Саныч как раз смачно зевнул, что нас всех очень повеселило, и все ухватились за эту возможность разрядить обстановку, рассмеялись зевку, как приличному анекдоту.
– Значит идем спать.
Еще с полчаса они укладывались спать, попутно заходя кто на кухню пожевать чего-нибудь, кто в ванную ополоснуться, только Кирилл от Тани не отходил.
– Ты спать не хочешь?
– стянула с кровати покрывало и отбросила на пуфик, старательно делая вид, что не наблюдаю за лицом Кирилла.
– Ты правда не хотела детей?
– вдруг спросил он, настороженно поглядывая на меня.
– Правда. Ты пойми, Кирилл, ты -это совсем другое дело.
– Почему? Я же чужой!
– голос на последнем слове у него дрогнул, выдавая все его страхи с головой.
– Ты другой не потому, что чужой, и вообще ты мне родным стал за столько лет.
– Подошла и села рядом
– Но ты уехала.
– Уехала, - кивнула, соглашаясь, - Но ты ведь оставался со мной в мыслях, я волновалась о том, как ты без меня. А у тебя были родители, я не могла забрать тебя с собой.
– А сейчас?
– Даже, если я куда-то соберусь переезжать, ты будешь со мной рядом, независимо от времени и места.
– Хорошо!
– он вздохнул, поворочался немного и оказалось, что он уже лежит. Голова покоится на моих коленях, а моя рука машинально перебирает короткие пряди.
И снова, теплой волной все согрелось внутри, снова все страхи ушли на второй план. А осталась только я и Кирилл, лежащий на моих коленях.
Узел в груди чуть ослаб, а нить стала сильней, прочней. Не порвалась.
ГЛАВА 9
Месяц. С того дня, как все произошло, прошел целый месяц.
Заканчивая на сегодня с работой, Таня вновь вернулась мыслями в тот день. Как странно... раньше так, для себя, называла день, когда Дима ей изменил. И мысли о том самом дне причиняли нестерпимую боль, но и не думать об этом всем она тоже не могла, вот и мучилась. Потом, как-то незаметно, боли становилось меньше, а мысли приобретали ясность, прояснялись от болезненного дурмана. Так же и сейчас...
Не было дня в течении этого месяца, чтобы она не вспоминала парк возле дома, скамейку и сказанные ей самой слова, и Димин не верящий взгляд, обращенный прямо ей в душу.
Думала, вспоминала, и тем самым не прекращала болезненной пытки... а сегодня заметила, что боль как-то притупилась, просто так, сама. Раньше так бывало и бывает, потому что рядом с ней находился Кирилл, ее сын. Он вообще, в последнее время, много времени проводил именно с ней, тоже просто так.
Приходил на работу от репетитора по истории или после него, и составлял ей компанию.
Они сидели вдвоем и что-то обсуждали: просмотренный фильм или книгу, которая ему понравилась, девчонок в школе, подготовку к выпускному. Да неважно было, что именно, они просто разговаривали, делились мыслями.
И так уж вышло, что Танин страх что-то испортить исчезал, не сразу, но ей определенно стало легче дышать. Может, так сказываются ежедневные беседы с Леонидом, на которые Таня тратит свое обеденное время, или же сам Кирилл, своим постоянным присутствием и действиями, дает ей понять, что отступать некуда и нужно двигаться только вперед.
Таня честно старалась.
Старалась быть хорошей матерью. И это заключалось не только в приготовлении завтрака или еще каких-то бытовых вещей,- Кирилл все же парень уже взрослый и задавить его своей заботой она не хотела. Точнее, хотела и даже могла, но тут Кирилл не то, чтобы взбунтовался. Но как-то вечером сказал, что ему давно не пять и нет необходимости носиться с ним, как в детстве.