Так далеко, так близко...
Шрифт:
Я замолчала и посмотрела на Вивьен.
– Наверное, я шокирую вас… открывая вам, что заставила Эдуарда считать Ариэль и Шарля его детьми.
– Нет, совсем нет! – воскликнула та. – Вы дали мужу все. чего он хотел, графиня Зоэ, сделали его счастливым, принесли ему радость. Дети были с ним с самого своего появления на свет, и потому они, действительно, его дети. Кроме того, разве быть отцом означает всего лишь влить в женщину сперму? Важно то, что мужчина делает после рождения младенца. Судя по тому, что вы рассказали мне, граф любил Ариэль и Шарля, и это – самой важное, не так ли?
– Благодарю
А весной 1983 года разразился гром среди ясного неба, и мой мир распался, – я остановилась и глотнула шампанского.
– Что же случилось? – быстро спросила Вивьен.
– Я получила письмо от незнакомого человека, назвавшего себя Сэмом Лорингом. он написал, что приехал в Париж из Чикаго, что он друг Джо Энтони и Женевьевы Брюно и хочет со мной встретиться. Я была ошеломлена. Два дня я ничего не могла делать и в конце концов позвонила ему в отель «Скриб», как он просил.
Мы встретились в тот же день в гостиной отеля. Это оказался высокий, худощавый, седоволосый человек с грубым лицом, на вид ему было лет семьдесят. Я никогда не видела его раньше.
Без всяких вступлений я спросила, что ему от меня нужно. Он повторил то, что уже было в письме, что он друг Джо Энтони и что ему известно о моем романе с Джо, имевшим место тринадцать лет назад. Он сказал, что я жила под именем Женевьевы Брюно и остановилась в гостинице «Грей д'Альбион» в Каннах.
Конечно, я все отрицала. тогда он холодно заметил, что мне, конечно, не захочется, чтобы мужу стало известно о моих любовных делах и чтобы на мою дочь пало подозрение, будто она – внебрачный ребенок. С негодующим и надменным видом я заявила, что все это чепуха. И встала, намереваясь уйти.
Сэм Лоринг заставил меня остановиться, вынув старую фотографию. На ней были я и Джо Энтони в «Ля Шэнга». Джо обнимал меня. Я смотрела на него, улыбаясь. Я сразу поняла, что фотография эта может принести мне большой вред. Сэм Лоринг указал на дату, которую фотограф оставил на обороте. Июль 1960. Я поняла, что попала в ловушку.
Я спросила Лоринга, чего он, собственно, хочет. Но еще до того, как он ответил, я поняла, что ему нужны деньги. И много денег. И еще: если я заплачу ему за свой покой, я дам ему возможность шантажировать меня и дальше. С другой стороны, выбора у меня не было.
Хотя Лоринг не смог бы доказать, что Ариэль не дочь Эдуарда, дата на фотографии представляла собой опасность, и именно это испугало меня. К тому же, я не хотела, чтобы Эдуард расспрашивал меня об Ариэль. И заодно о Шарле. Я должна была защитить своих детей. И своего мужа. Он не молод, он на двадцать пять лет старше меня; хотя он, в свои восемьдесят шесть, здоровый и бодрый человек, чрезмерное волнение может ему повредить.
Я была потрясена, услышав, что Сэм Лоринг требует сто тысяч долларов за свое молчание. Я сообщила, что не собираюсь давать ему такую сумму. У меня нет никакой гарантии, сказала я ему, что он не
Я рассмеялась ему в лицо. И еще я спросила, почему он ждал так долго прежде, чем разыскать меня, и он рассказал необыкновенную историю, которой никто не поверил бы, о чем я ему и заявила. Лоринг сказал, что он удалился отдел, что у него семейные проблемы, большие денежные трудности, и если бы он не был в таком безнадежном положении, он никогда не стал бы со мной встречаться.
Тогда я потребовала объяснений насчет Джо Энтони – откуда он знает его, как завладел фотографией, сделанной столько лет назад.
Тогда он рассказал мне другую невероятную историю. Но я ему поверила. Двадцать три года назад один американский бизнесмен нанял его в качестве главы отдела безопасности своей фирмы. Летом 1960 года Лоринга послали в Европу охранять сына его работодателя, который в одиночестве путешествовал по Франции и Италии. Он должен был не спускать с того глаз, следить, чтобы с ним ничего не случилось.
Молодой человек, о котором идет речь, и был Джо Энтони. Конечно. Лоринг утверждал, что он знал о нашем романе с самого начала. Он видел нас вместе на пляже, в маленьком кафе, в «Ля Шэнга», видел, как мы входили и выходили из моей гостиницы. Он сообщил также, что тогда же нанял французского детектива, чтобы проследить за мной. И тот сел в поезд вместе со мной в день, когда я распрощалась с Джо.
А еще через двадцать четыре часа Лоринг уже знал, кто я такая. Потом он узнал, когда родилась Ариэль и в каком роддоме это произошло. С помощью французского детектива он следил за мной несколько лет на тот случай, если Джо Энтони снова попытается встретиться со мной. Что же до фотографии, то он купил ее у фотографа в «Ля Шэнга» на следующий день после того, как она была сделана, и хранил ее все эти годы.
Я сказала, что достану деньги, договорились о встрече через три дня и ушла из отеля «Скриб». По дороге домой сидя в такси, я говорила себе, что Лоринг ничего не может доказать, что я не покорюсь шантажу, но едва войдя в дом, поняла, что покорюсь. Ведь у меня есть, что терять.
Мне потребовалось несколько дней, чтобы собрать нужную сумму, в основном потому, что я хотела заплатить Лорингу наличными. К счастью, мой покойный муж Хэрри Робсон оставил меня достаточно богатой вдовой, и часть этого состояния я потратила на плату шантажисту.
Встретившись с Лорингом в конце недели, я потребовала фотографию в обмен на деньги. И заставила его поклясться, что он больше не появится. Но я понимала, что тут никаких гарантий быть не может. В тот день я пошла на большой риск, желая избавиться от него и покончить со всем этим.
Сэм Лоринг дал мне слово, как если бы оно чего-то стоило, поклялся, что я никогда его больше не увижу. И отдал фотографию.
После чего ое сказал:
– Красивый парень, этот Джо Энтони, неправда ли? Только вовсе он не Джо и не Энтони. – И когда я спросила, что он имеет ввиду, он ответил: – Графиня, не только вы прибегли к маскараду и изображали из себя не то, что вы есть, живя под вымышленным именем. Джо поступил так же. Его настоящее имя – Себастьян Лок.